– А кто закрывает?
– Павел Николаевич или Алексей Григорьевич.
– Той ночью засов был закрыт. – Размышлял Леня. – Значит, преступник – собеседник Кульбитина (если он был) ушел первым.
– Не музей, а скорее реставрационные мастерские. – Поясняла Света. – И принадлежим мы Академии Наук. Здесь все научное. А Музей для тех, кто интересуется. У нас зал специальный. Для научных заседаний. Там лекции читают.
– Можно вот так с улицы заскочить и послушать? – Восхищался Леня. – Билет купил и проходи?
– Лекторий. Абонемент сразу на весь цикл. А деньги для одной видимости. Нас даже в войну не закрывали. И студенты ходят, и старушки. Раньше народа было много.
– Алексей Григорьевич читал? Плахов?
– На него, как в театр, ходили.
– И Кульбитин?
– И Кульбитин. Я тоже читала. Я исторический факультет закончила.
– Вот оно как. – Тянул Леня. – Тогда и мне расскажите. – Что это у вас такое, страшное?
За стеклами шкафов и на открытых полках стояли несколько десятков голов, какие можно увидеть в мастерской скульптора. И видно, что стоят они так давно, можно сказать, всегда тут стояли. Убери эти головы, и комната изменится.
– Это у нас занимались восстановлением исторически достоверной внешности. Для исторических лиц. Фотографий не было, а хочется знать, как человек выглядел. Целый отдел был такой. Антропологический.
– Как у скульптора?
– Нет, скульптор с натуры лепит. А мы научно воссоздаем. По антропометрическим данным.
– А как же, если проверить нельзя?
– Это вы у Алексея Григорьевича спросите. Он лучше объяснит. Но к нам отовсюду ездят. В прошлом году, – Света хихикнула, – Поляки одного привезли. В специальной коробке с печатями. Чтобы через таможню пропустили. А как иначе череп везти? Алексей Григорьевич возился, чего только не делал. Сидит, циркуль с тупого конца грызет. Ты погляди. Это он мне. Я гляжу, вышел натуральный мужик.
– Вместо поляка?
– Вместо польки. Это какая-то их крулева.
– Ай-я-яй. – Сказал Леня.
– Вот и они так же. В Америку повезли проверять. Там подтвердили – точно, мужик. А крулева в другом ящике лежала. Перепутали, а может, нарочно подсунули. Алексей Григорьевич – молодец. Вообще, наша, советская школа самая лучшая.
– И Кульбитин покойный этим занимался?
– Павел Николаевич по ДНК определял.
– Это как?
– Неужели не знаете?
– Я в милиции работаю. У нас по отпечаткам.