«Зияет перед моими глазами этот ров, вернее, бездонная могила, где лежат десятки тысяч тех, с кем я был и есмь и памяти которых я, конечно, никогда не изменю, через трупы которых никогда не полезу брататься. Но могила эта отделяет и вечно будет отделять меня не от России».
И. А. Бунин (1925 год)
«Мы должны серьезно думать об организации нашего церковного строя за границей».
Архиепископ Анастасий (Грибановский)
(1925 год)
Одной из важных проблем русских православных общин за границей стало налаживание церковного управления при отсутствии контактов с патриархом Тихоном (1917–1925). Еще во время Гражданской войны патриарх издал указ о том, что области, не имеющие контактов с Москвой и патриархом, должны быть самоуправляемы, иначе там невозможно принять ни одного важного решения. Таким же образом после Гражданской войны было устроено и русское церковное зарубежье: епископы, оказавшиеся в эмиграции, вместе со своим духовенством и паствой создавали собственные епархии. Большинство из этих епархий объединились в зарубежный Синод русских епископов (впоследствии – Русская Зарубежная церковь). Западноевропейской русской митрополией с центром в Париже управлял митрополит Евлогий, с 1933 г. – под покровительством Константинопольского патриарха. Американская митрополия Русской церкви также стала самоуправляемой, а в 1970 г. превратилась в автокефальную Православную церковь в Америке.
Русской Духовной Миссии в Иерусалиме удалось установить контакты с русским зарубежным Синодом. Поскольку начальник миссии архим. Леонид (Сенцов) из России не вернулся, решение текущих дел осталось в руках одного из самых опытных членов миссии – о. Мелетия (Розова). Русские епископы, оказавшиеся вне советской территории, постарались направить выходца из своей среды в Иерусалим для поддержания авторитета Русской миссии перед лицом Иерусалимского патриархата и новых гражданских властей в Палестине. «Известие пришло в Иерусалим, – писала инокиня Вера (Беляева) о событиях 1918 г., – что едет русский архиерей. Многие русские пошли на вокзал встретить иерарха Русской церкви. Встретили владыку епископа Павла, который ласково и милостиво благословлял собравшийся для встречи русский народ. Греки архимандриты приветствовали владыку, приняли его на патриаршую и дали ему приличную квартиру, со столом и прислугой. Русский родной наш владыка, епископ Павел, как поклонник, неутомимо и ревностно поклонялся святым местам. Ночью на Божественной Голгофе сам читал акафисты. Усердная в это время была молитва русских, исстрадавшихся в войну, людей. Послушали мы службы архиерейские и премудрые поучения епископа Павла. Это богослов, Златоуст и добрый отец. Когда он служил, храмы были полны русского народа, отрадна была молитва за этими торжественными и праздничными богослужениями. По окрестностям Иерусалима владыка ходил пешком для поклонения святым местам. Русские поклонницы большими толпами ходили за ним. Дорогой паломник держал себя просто, на удивление всем. У нас на Елеоне три раза служил и посетил каждую сестру, приходил во все келлии, спрашивал имя, губернию и монастырское послушание, со всеми занимался, говорил прямо, просто, как родной отец. Мы все ходили с ним по келлиям, весело и свободно разговаривали, как с простым, но дорогим нашим батюшкой… За его доброту все его полюбили, даже греки… 22-го июля, в 6 часов вечера, с душевной скорбью и печальной тоской пошли все русские на вокзал провожать дорогого архипастыря. Приехал владыка в сопровождении греков архимандритов и всех нас принял под благословение. Когда зашел в вагон, мы почувствовали себя сиротами, грустно повесили головы, и многие плакали… Долго грустили мы об этом высоком человеке, который, казалось нам, послан с неба Самим Господом для утешения после дней скорби и печали»