Следующие две недели мы занимались примерно одним и тем же.
Приходилось отряжать бойцов для патрулирования назначенных нам
секторов, охраны рабов, которые занимались обслуживанием армии, и
поиска лазутчиков.
За эти дни, больше никто из монголов на нас не нападал. Уж не
знаю, в чём было дело, но меня это затишье немного напрягало. Ведь
всем известно, что самая тихая погода бывает перед сильной бурей.
Именно поэтому, когда вернулся Зовид, посланный на поиски аномалий,
я неподдельно обрадовался возможности усилить своих людей.
Аномалии, по словам нашего разведчика, были небольшими и
располагались в паре дней пути. Я предупредил Дамдина о своём
намерении устроить дальнюю разведку, на что получил его одобрение.
Повода отказать у него не было, так как со всеми навязанными нам
обязанностями мы справлялись довольно успешно.
Так как вылазка грозила затянуться в лучшем случае дней на
пять-шесть, взять с собой Акамира я не мог. Пришлось ему остаться
за старшего. Я же, прихватив с собой сотню бойцов без духов,
которые показали себя лучше всего за это время, отправился на
зачистку аномалий.
В ночь, перед отправлением, как на заказ, произошло очередное
нападение ханьцев. Воспользовавшись неразберихой, я незаметно
пробрался в лагерь Басана и поджог пару шатров и попортил ему мешки
с зерном. Кроме этого, пользуясь темнотой, я убил больше дюжины его
воинов и даже двух дайчинов. Точнее, с последними, если быть до
конца откровенным, справился Инь, уничтоживший их духов. Причём
сделал это он так быстро, что монголы даже пискнуть не успели.
Утром я посетил очередное собрание, на котором Дамдин высказал
Басану недовольство за то, что тот не только не уследил за запасами
зерна, которые испортили наглые ночные налётчики, но ещё и
умудрился потерять двух дайчинов. Такое, к слову, происходило
довольно редко. Это количество убитых ополченцев-ханьцев, которых
практически никто не считал, а вот каждый дайчин был важен для
предстоящего штурма.
В итоге, в путь я отправился довольный собой. Очень уж мне
понравилось смотреть на недовольное выражение лица Басана, который
словно прокисшего кумыса нахлебался. Да и у Жаргала дела обстояли
не лучшим образом. За то время, пока мы тут находились, у него
померло больше двух сотен людей. Кто-то пострадал во время ночных
атак, кто-то во время патрулирования, но большая часть полегла
из-за банального истощения.