На сайте имелась и фотография лица, запечатленного на Туринской плащанице. Элька поразилась спокойствию и величию человека, который в самом деле очень походил на канонические изображения Иисуса: продолговатое лицо, большие глаза, крупный нос с горбинкой, длинная борода, волнистые, ниспадающие на плечи волосы с прямым пробором.
Профессор Карл Брамс поместил рядом с Иисусом свою собственную фотографию, Элька увидела необычайно тучного человека с тонкими усиками и крошечными глазками. Субъект не вызвал у нее ни капли доверия, он выглядел как аферист и плут.
Профессор Брамс оповещал посетителей своего сайта, что не согласен с выводами радиоуглеродной экспертизы, согласно которой Туринская плащаница была изготовлена в четырнадцатом веке и представляет собой искусную средневековую подделку.
Элька заметила, что «Международное общество по изучению тайн Туринской плащаницы» имело генерального директора, президента и ученого секретаря, которыми был один и тот же человек – сам Карл Брамс. Для всех, заинтересованных в разоблачении козней Ватикана, профессор указывал банковский счет, на который можно переводить пожертвования на исследование, а также римский адрес до востребования и номер телефона, уже знакомый комиссарше.
Удостоверившись, что в Интернете больше нет мало-мальски пригодной информации относительно Карла Брамса, Элька позвонила в Штутгарт (она помнила, что профессор говорил с сильным швабским акцентом, столь характерным для земли Баден-Вюртемберг) и связалась с комиссаром криминальной полиции Аннетой Эрдманн, которую знала не меньше двадцати лет. Аннета пообещала в течение дня прислать ей всю информацию (если таковая, конечно, найдется) по профессору Брамсу.
После этого Элька позвонила в туристическое бюро и заказала билет до Рима на следующий день. Она находится в вынужденном отпуске, поэтому имеет полное право отправиться в итальянскую столицу. И директору Брютнеру вовсе не обязательно знать, что единственная цель ее поездки – встреча с таинственным профессором Карлом Брамсом, который, как она надеялась, поможет ей приблизиться к разгадке убийства Ульриха и Вернера Клостермайера.
– Фелиппе, как же я рад тебя видеть! – раздался голос моего единокровного брата.
Я поспешно отложил газету (сознаюсь, мне, католическому священнику, не пристало читать желтую прессу, но...) и поднялся навстречу Антонио.