— Почему сразу вампир? Тут другая причина. Возможно, когда-нибудь ты её узнаешь.
— А если не узнаю, то оно мне и не надо, — закончила за него Ришка. — Говорите прямо как моя бабушка. Надоели уже со своими тайнами!
— Милый, — повернулась она к Шейну со злой улыбкой, — если уж тебе приказали меня развлекать, может, подскажешь — у вас тут можно нормально поесть? Я голодная, как волк.
При слове «волк» Шейн заметно вздрогнул, но тут же взял себя в руки, согнулся в земном поклоне, мазнув по полу волосами, указал на дверь и слишком уж учтиво произнёс:
— Прошу вас, леди Ришша, я провожу вас в столовую. Или желаете поужинать в своей комнате?
— Мне всё равно, — сказала нормальным тоном Ришка.
Шейн моргнул и тоже сбавил обороты:
— Пошли, покажу, где тут у нас кормушка.
Выходя, Ришка украдкой пощупала свечу у дверей. На ощупь как настоящая, восковая, даже пахнет мёдом, но ни одна из многочисленных свечей за время разговора не прогорела ни на миллиметр.
Обещанная кормушка оказалась столовой с длинным рассчитанным на большую семью столом. Сидеть за ним в одиночестве было странно. Служанка принесла ужин — сладкую кашу, большую чашку молока и целую гору пирожков.
Есть одной под внимательным взглядом карих глаз было неуютно. В общаге студенты привыкли делиться последним, а дома она всегда садилась за стол с бабушкой.
— Ты не голодный? — наконец решилась спросить Ришка Шейна. — Я понимаю, это твой дом, но, может, ты хочешь поесть со мной?
Чёрные брови взлетели ко лбу, а уголки губ изогнулись в улыбке.
— Я не голодный, — ответил Шейн. — Но могу взять пирожок, если разрешишь.
— Бери, конечно, — Ришка с облегчением подвинула к нему блюдо с пирожками.
Шейн взял один двумя пальцами и осторожно откусил. Так словно боялся, что из пирожка сейчас змея выскочит. Никакой змеи там не было, только начинка из творога, и Шейн так же осторожно взял второй.
Ришка улыбнулась. Кого-то эти повадки сильно напоминали.
— Слушай, — спросила она, — ты не знаешь, где сейчас белый волк, которого Осин привёз со мной?
— Не знаю, — Шейн положил обратно на блюдо только что взятый третий пирожок, расслабленность сменилась настороженностью. — А что?
— Да так, — как можно беспечнее пожала плечами Ришка. — Надеюсь, твой отец не сделает из него коврик.
— Не сделает, — буркнул Шейн и всё-таки умял третий пирожок.