Грэм: Если это получилось, то я планирую и дальше злить тебя. Часто.
Какое-то время она смотрела в окно. Поезд приближался к моей остановке. У этой женщины получалось зацепить меня, и я понял, что не смогу сосредоточиться на встрече в восемь часов утра, не отреагировав на ее сообщение о запрете на любую оральную активность. Поэтому я копнул глубже.
Грэм: Кем запрещена?
Сорайя: Делией.
Черт. Она что, лесбиянка? Эта мысль мне в голову не приходила. Но какая лесбиянка станет посылать обнаженку мужчине?
Поезд сбавил скорость, подъезжая к моей остановке. Если бы у меня не было важной встречи, я бы остался, только чтобы посмотреть, на какой остановке она выйдет. Вопреки здравому смыслу я позволил себе взглянуть на нее перед тем, как встать и направиться к выходу. Ее голова была опущена, она печатала сообщение, но она улыбалась. Великолепной, настоящей улыбкой. Это не была одна из тех приклеенных к лицу, отрепетированных перед зеркалом улыбок, которые до совершенства отработали те, с кем я ходил на свидание. Нет, Сорайя Венедетта улыбалась по-настоящему. Эта улыбка была чуть кривоватой и куда более красивой.
Мой айфон моргнул, сообщая о приеме нового сообщения. Он отвлек мое внимание, и она не увидела, что я на нее смотрю.
Сорайя: LOL. Нет, я не лесбиянка. Делия сделала мне пирсинг языка два дня назад. Отсюда и строгий запрет на любую оральную активность до тех пор, пока все не заживет.
«Черт».
Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться, но от этого мне стало только хуже. Я сразу увидел ее хорошенькое личико, язык с пирсингом, двигающийся вниз по моему члену, и мои глаза сами собой открылись.
Совершенно сбитый с толку, я едва успел выскочить из вагона, пока не закрылись двери. Как, черт подери, я собираюсь заниматься сегодня делами, имея в своем распоряжении эту новую порцию информации?
Это был прекрасный день без единого облака в синем небе. Я смотрела в окно, пытаясь понять, что такое в меня вселилось. Я и раньше бывала рядом с красивыми мужчинами, с некоторыми даже встречалась. Так почему же пребывание в непосредственной близости от Грэма Дж. Моргана снова превращало меня в тринадцатилетнюю девчонку, начинавшую нервничать, когда симпатичный мальчик садился напротив меня за столик в школьной столовой?
Мне ненавистно было то, как мое тело реагирует на него. Это была какая-то естественная химия, которую невозможно было остановить. Я не могла справиться с тем, что накатывало на меня точно так же, как не могла создать химию, отсутствовавшую в моих отношениях с Джейсоном, последним парнем, с которым я встречалась.