Сегодня решилась сделать бабушкины фирменные пироги, по очень сложному и секретному рецепту. Все приготовила и вспомнила, что, если в тесто добавить вино, они станут еще ароматнее.
Спускаясь в погреб, слышу детский плач. Показалось. Но чем ниже спускаюсь, тем громче он становится. Свет горит немного тускло, но вокруг все прекрасно видно, никакого ребенка нет. В этом доме и погреб как отдельный этаж, одна комната переходит в другую, и я медленно обхожу их все и останавливаюсь перед дверью, за которой слышится глухой плач. Тихо так, будто боится, что его услышат.
— Эй, — зову я, и плач прекращается. — Эй, не бойся, я не причиню тебе вреда, — я говорю тихо, чтобы его не напугать. — Ты здесь?
— Да, — отвечает мне тонкий голосок, когда я уже отчаялась его услышать. — А вы не с теми дяденьками?
Дяденьками? И тут до меня доходит, что замок висит снаружи, то есть ребенка заперли. Тоха в курсе? Конечно в курсе.
— А кто тебя здесь запер? — спрашиваю, чтобы хоть что-то спросить.
— Дяденьки, — лепечет ребенок.
— А как они выглядели? — и по его описанию понимаю, что Влад и Тим поймали не только меня. — А за что они тебя сюда упрятали?
— Я укусил одного, — покаянно звучит из-за двери.
— Так, ладно, — понимаю, что должна что-то сделать. — Я пойду сейчас раздобуду ключ и вытащу тебя отсюда.
— Не уходи.
— Что ты тут забыла? — грозный окрик Скалы и жалобный плач ребенка слились вместе, вызывая во мне одновременно и ужас, и жалость, и ярость, смешивая эти чувства у меня внутри в непонятный коктейль.
10. Глава 10
Я поднимаю на хозяина дома яростный взгляд.
- Нам нужно поговорить, - говорю я строго, на что брови Скалы взлетают вверх.
- Ну давай поговорим, - отвечает он мне кивая наверх лестницы.
- Нет, здесь поговорим, - возражаю я, показывая пальцем в дверь, - Освободи его.
- А ты ничейное попутала? - его глаза метают молнии и каменное лицо выражает недовольство, - Ты в этом доме на таких же правах, как и он.
- Тогда почему он здесь, а я на верху в спальне? - возмущаюсь я, ничуть не боясь того, что он надвигается на меня.
Скорее всего в моем бесстрашие были виноваты именно смешения чувств.
- Потому что твое место в постели, - отрезает он, - В моей, - добавляет в конце словно точку.
- Обойдешься, - шиплю я не хуже кобры, снимая фартук, - Если мы с ним на одинаковых правах, то посади меня вместе с ним, - кричу я, бросая ему в лицо кусок ненужной теперь ткани.