Наконец выдохнув и собрав всю свою волю в кулак, я решительно оперлась ладонями сразу в обе створки, намереваясь толкнуть дверь и войти с видом самой несокрушимости. Только вот стоило мне напрячься, как я поняла - сейчас надорвусь. Дверь не хотела поддаваться ни на применение силы, ни на угрозы, и даже мысленные уговоры не оказались сподручным средством. Стало ясно, что без помощи я внутрь не зайду…
- Простите… - обратилась я к одному из охранников, что стоял с невозмутимым видом, сверля своим взглядом противоположную стену. - Не могли бы… Не могли бы вы помочь мне открыть эту чертову дверь? Эй, вы меня слышите?
В доказательство своей полной беспомощности, я еще раз налегла на дверь и даже умудрилась попыхтеть для приличия. Так и не глядя на меня, одним ловким движением стражник толкнул створку, которая тут же легко скрипнула, давая мне долгожданную возможность войти. Теперь точно будет думать, что притворялась…
- Буду молиться за ваше здоровье, уважаемый, - пробормотала я, влетая в зал, будто в любой момент створка могла снова закрыться. - Ну и дела!
Стоило мне попасть в столь долгожданное место с интригующим названием, как с губ моих сорвался протяжный вздох. От нахлынувшей неожиданности, я даже сделала крутой оборот на все триста шестьдесят градусов, чтобы от взгляда моего не укрылось ничего, что находилось вокруг. Огромных размеров потолок имел объемную лепнину, в которой угадывались не просто фигуры, а целые картины. Высокие окна, при взгляде на которые невольно сочувствуешь тому, кому приходится их мыть. Светлые стены, украшенные зеркалами и золотом. А еще, подле главного окна, на высоком постаменте в три ступени, находился широкий трон с инкрустированной камнями спинкой, которая величественно возвышалась над королевской головой. Да, прямо в царском кресле сидел седой мужчина довольно преклонных лет, и смотрел он точно на меня. Фух, даже жуть берет, когда так пялятся…
- Настенька! А вот и вы! - откуда ни возьмись, передо мной возник советник, аки черт из табакерки. - Мы уже давно ждем вас.
Сегодня лысый выглядел немного иначе, чем вчера. Губы подведены коричневым карандашом, на нависших веках хитрых глазок застыли перламутровые тени, розовая ряса опоясана серебряной цепью с огромной бляхой спереди. Ну прямо эстрадный артист, не иначе.