— Ладно, тогда слушай!
Женя в деталях рассказала о том, что
случилось ночью, продемонстрировала арбалетный болт и схитрила
только в одном — по её словам, сам Борис спускался за ключом с
золотистой биркой. Палий слушал, не перебивая, и всё больше
мрачнел. Потом покрутил в руках стрелу и сообщил:
— Тот арбалет, что висел на стене, был
заряжен совершенно другим болтом.
— Разве? — удивилась Женя.
— Точно тебе говорю. Тот болт был игровым,
с резиновым наконечником. Такая круглая пупочка. А этот – боевой. Я
не уверен насчет древка, оно, вроде бы, похоже, но с наконечником я
ошибиться не мог, этот — совершенно другой. Я когда-то, ещё в
институте, мечтал о луке или арбалете, даже материал подбирал,
чтобы самому сделать, но дальше старой автомобильной рессоры дело
не пошло. Так что рассматривал Борькин очень внимательно, и даже со
стены снимал ненадолго. Довольно прилично сделанная вещь, с хорошим
натяжением, килограммов восемьдесят. Из такого боевым болтом точно
убить можно.
— А наконечник сложно заменить?
— В принципе, можно. Но тогда у болта
сместится центр тяжести, и стрелять им станет сложнее. Хотя, если с
близкого расстояния…
— Стреляли почти вплотную, не дальше пяти
метров, — Женя поежилась. — Одеяло насквозь пробито в двух
местах.
— Ладно, об одеяле потом, — перебил её
Палий. — Так что там насчет тапочек?
— Да просто я не хочу, чтобы сейчас помимо
всего прочего начались выяснения, что делал Борька у меня в комнате
ночью. Мы с ним договорились, что он об этом будет молчать. Но с
утра принесло Ольгу, и она увидела этот дурацкий сланец около
кровати. Ну и решила, что кто-то у меня ночевал. — Женя говорила,
очень сомневаясь, что её слова звучат убедительно.
— То есть ты хочешь, чтобы никто не
подозревал, что у вас с Ротманом роман? — рассмеялся Палий. — Ради
душевного спокойствия Алины, что ли?
— В том числе! Совершенно не хочется
выглядеть в её глазах подлой соперницей, тем более, без всяких
оснований.
— Ага, значит, ты хочешь, чтобы я выступил
в роли твоего тайного возлюбленного? А основания?! Одни только
синие шлепанцы? — возмутился Палий. — Нет уж, милая, если ты решила
запудрить Ольге мозги, придется нам с тобой разыграть хотя бы
примитивную пародию на адюльтер. Заодно будем надеяться, что слухи
об этом невиданном событии услужливые друзья донесут и до Марка —
пусть побесится.