Так прошло два года. Постепенно Таня притерпелась ко всему. Дома, после хлопот у плиты, она садилась перед телевизором и пыталась вникнуть в футбольные коллизии, которыми увлекался ее муж или смотрела мыльные сериалы. По выходным она все чаще и чаще уезжала домой, к маме. Сначала она ездила вместе с Евгением. Потом он стал отказываться, находя причины, затем попытался повлиять на Татьяну, говоря, что у матери она бывает чаще, чем дома. Будь у Тани малыш, может быть, она бы и примирилась с семейной жизнью, но детей у них не было. И они не выясняли – почему. Хотя свекровь и золовка считали виноватой в этом, безусловно, Татьяну. Она научилась не обижаться на это, как научилась не обращать внимания на бесконечное ворчание мужа, на его скупость, на раскатистый храп, на шерстяные носки, которые он не снимал даже ночью, на запах изо рта, на небритость в выходные дни и старые тренировочные брюки, которые он не давал ей выкинуть, и на многое другое, – из чего складывалась неприятная сторона ее семейной жизни. Конечно, были и светлые моменты: Евгений по-своему заботился о ней, даже лично покупал белье на рынке (тщательно выискивая брак, чтобы сторговать подешевле), зимой следил за тем, чтобы Таня обязательно одевала на себя толстое теплое женское. Иногда помогал ей в пору заготовок на зиму консервировать овощи, изредка выводил ее погулять по вечернему городу, – но эти моменты как-то тонули в последующих серых буднях. Друзей у них не было. Как-то сослуживцы Евгения – приятная молодая пара пригласила их в гости. Для Татьяны это был праздник! Она так тщательно выбирала наряд себе и мужу, пекла торт и составляла букет для хозяйки дома, что даже не обратила внимания на едкие замечания мужа. А тот мрачнел все больше. В гостях он не спускал глаз с жены, перехватывая каждый ее взгляд на своего сослуживца, молчал, сопел и дома довел Татьяну до слез своими подозрительными вопросами и замечаниями. Больше в гости они не ходили. И никого не приглашали в себе.