– Адресочки подкинешь? Или они прежние?
В свою бытность опером Влад знал пару «точек» на районе, где можно было без особых проблем, за кругленькую сумму обзавестись хоть дипломом красным, хоть корочками ментовскими, хоть печатями поддельными. Если еще не прикрыли эти «лавочки», конечно.
– И ствол бы еще, – напоследок сразил обоих действующих сотрудников Демидов. – Левый.
– А ствол-то тебе зачем?! – взвился Воронов. Вцепившись ему в рукав, зашипел прямо в ухо: – Влад, ты че?!
– А что за опер без ствола? – парировал тот с легкой ухмылкой. – Не бойся, Сань, я проблем не создам. Обещаю.
Саша резко отвернулся, в сердцах вскидывая вверх ладони – умываю руки! В кармане у него завибрировал телефон и, увидев, что звонит жена, он, заткнув одно ухо пальцем, чтобы окружающий шум и гам не мешал говорить, «снял трубку». Короткая беседа, и Саша засобирался.
– Черт, у Полинки десна распухла, в больницу везти надо, – ощупывая свои карманы, как бы не забыть чего, он быстро поднялся, в спешке со всеми попрощался: – Все, мужики, пока.
– Что-то серьезное? – забеспокоился и Влад. – Помощь нужна?
– Не, нормально все. Зубы, наверное, – они обменялись рукопожатиями. – Давай, на созвоне.
Когда большое начальство отчалило, Демидов вытащил из пачки сигарету, не спеша прикурил. Димон снова вручил ему стопку, они выпили. Хитро прищурившись, бывший главный опер спросил у чуть захмелевшего нынешнего главного опера Мневников:
– Ну, что, поможешь? С ксивой и стволом?
– Да без базара, – мотнул головой Димон и пьяно ощерился: – Только, в натуре, ствол тебе на хрена?
– Чтоб убедительным быть, – выпустив в сторону струйку дыма, Влад так же оскалился и перевел взгляд на сцену, где оголялись уже три стриптизерши. Одна из них, с копной вьющихся русых волос, висящая вниз головой и выполняющая в данный момент растяжку, его заинтересовала. Он не стал признаваться себе в том, что издалека она очень походила на Ксению, чем и привлекла к себе внимание.
– Кого убедить хочешь? И в чем?
– Да так, сына себе отсудить хочу. Компромат нужен, – кратко обрисовал Влад планы, снова глубоко затягиваясь и не сводя взгляда с хрупкой фигурки, оставшейся уже в одних блестящих стрингах, которые благодаря ее позе уже практически ничего не скрывали. Все прелести бесстыдно выставлялись напоказ зрителям.