Это дело, как-то не вязалось к остальным. Я продолжала изучение по своей методике, давая другие имена и вымышленные места обитания. Я даже сама не ожидала, а сеть получалась, даже из моего вязания. Но погибший десяти летний мальчишка, был явно из другого романа, если бы, не одно – но…
«Графит» был такой, как все, может излишне любознательный, он очень любил копаться в старых вещах и пропадал в доме бабушки. Дом по наследству достался нашей семье, он находился в пяти кварталах от нашей квартиры, просто руки не доходили до него. «Графит» нашёл ключ и после занятий посещал тайком этот дом. Он никогда не рассказывал, что там делал, даже лучшим друзьям. Один раз только оговорился, что в доме много кукол и они ведут себя, как живые, они забыли, как говорить, но придумали свой язык, язык жестов. Мальчик ещё не был взрослым, он любил играть в куклы и изучил их язык. Потом был взрыв. От дома и от «Графита» ничего не осталось. Пожарные в акте записали взрыв газа, скопившегося над магистральным газопроводом.
Это была одна из историй, связанная с биороботами. У бабушки действительно была коллекция раритетных изданий, стоимость некоторых роботов доходила до двухсот тысяч $ США. Осталась только фотография, Роботы были похожи на знаменитости: принцесс, королев, был даже Распутин и Горбачёв. Горби – на любителя, в наше время его покупают, преимущественно мужчины, но спросом продолжает пользоваться. С какой целью старушка собирала эту коллекцию, бог знает, в деле об этом ничего не говорится, поэтому, не будем придумывать. Жалко пацана только!
Мне говорили, что её слепили зэки из хлеба, слушать коллег, себя не уважать. «Матрёшка» была не биоробот, никто не знает, кто ей этот псевдоним дал, зато все знают за что. Матрёшку привезла одна из культурных бездетных семей нашего города. Мама преподавала в музыкальной школе, а папа был учителем труда, физкультуры и рисования – на все педагогические уроки мастер! «Физтруд» приходил домой поздно, его школа никак не хотела отпускать. Каждый день, кроме воскресения, у него были кружки, семинары, дополнительные занятия. Папа зарабатывал деньги. Матрёшке было лет восемь-десять, когда она появилась в городе. Поначалу её никто не понимал, она постоянно ругалась, мешая матерные и старославянские слова. Оказывается, она разговаривала так. Папа нанял репетиторов и за два года выровнял образование девочки и попытался поменять лексикон. Её приняли в третий класс, но иногда Матрёшку прорывало, тогда сбегалось пол школы родителей всех возрастных групп, чтобы выяснить, кем обозвала их детей, их самих с дедушками и бабушками, эта третьеклассница. – Мы этого не допустим, мы этого не потерпим, мы жаловаться в районо будем, – только и слышно было в учительской. Директор молодец, не реагировал на этот шабаш возмущённых родителей. Он обещал, и все успокаивались. Годы шли, девочка изменилась, увлеклась самбо, побеждала на соревнованиях, только кличка осталась. Я даже пару раз её видела, нормальная девчонка. Но приехал её пастор и изменил Матрёшку. Пастор уехал, оставив группу из шести человек, и в городе стали пропадать люди. Это совпало с моим приездом и появлением в полицейском отделе. Первым пропал священник. Матрёшка выследила его, когда он попытался передать информацию. Всё, случайно увидела школьная подруга девочки, они вместе ходили в секцию. Тренер её послал…, что увидела она, заставило забыть о том, что хотел передать тренер. Матрёшка кралась из-за стены разрушенного монастыря, она не видела, увязавшуюся за ней подругу. В руках Матрёшки был меч, перед входом на кладбище, она одела противогаз с сумкой через плечо. Это было интересно, интригующе, я просто не ожидала, что дальше произойдёт. А дальше я увидела священника, он был не стар, но уродлив, про себя, мы называли его Квазимодо. Матрёшка взмахнула мечом и отрубила ему кисть правой руки, вот с этим кубом. Священник превратился в зверя и выплеснул яд в лицо девушки, а потом загорелся. Кисть пыталась убежать и утащить куб. Я вскрикнула от неожиданности. Матрёшка только успела сказать: