Сейчас их судьбы по виражам напоминали быстрые американские горки. Стоявший в толпе зажатый парень, которого местные задиры-мудаки вроде моего папы любили окунуть головой в толчок туалета превратился в олигарха. Красавчик-король стал трудягой среднего звена, за мешками под глазами скрывая многочисленные обиды на мир.
– Этот город опасен – проронила мама. «Мы должны уехать отсюда» – я ожидал, что она скажет это и прикажет собирать вещи обратно в зелёный чемодан. Этого, на моё удивление, не случилось. Она лишь в очередной раз показательно глубоко вздохнула, встала с кровати и зашагала прочь – Спокойной ночи – ласково проронила она, после чего послышался хлопок двери.
Я остался один. Один наедине с тьмой и дрожью, окутывавшей тело всё сильнее и сильнее.
«Да сохранит Бог твою молодую кровь» – отчаянный голос, кричавший изо всех сил. Загадочная старуха будто продолжала стоять над моей кроватью, взглядом просверливая белое одеяло.
Что она имела ввиду? Пустая фраза, проронённая из уст ночного кошмара начала играть новыми красками. Может быть тут чтобы выжить и вправду только Бог сможет помочь?
Я навязываю. Мне стоит расслабиться, закрыть глаза…
Ладонью я вытер стекающие капельки, смахнув их на покрывало. Поджав ноги под себя, я боялся расслабить их и дать вылезти из тёплого убежища.
Дрожь спала. Я провалился в сон.
Тёмная комната. Тонкое одеяло, под которым свернувшись в комок лежал потеющий подросток. Скрипящий шкаф то открывается, то закрывается сквозняком дующим из приоткрытого окна. Среди гор вещей, небрежно валявшихся в пыльных коробках, блеснули глаза, мрачная рука приоткрыла дверцу.
Сладкое дыхание спокойного сна. Ни звука кроме размерянных вдохов спящего мальчика.
Мрачная тень вышла, и медленно наступив на пол вслушалась в тихий скрип под подошвой. Она застыла над недвижимым телом, улыбаясь стянув одеяло и осмотрев умиротворённое лицо, в блеске влажной кожи отбивающее свет луны, проникающий в комнату сквозь единственное окно.
Громкий звон колокола разлетелся по мрачной площади. Оранжевое небо, напоминавшее по цвету бушующий пожар. Тёмная жидкая грязь, в которой по лодыжку тонет моя ступня.
Я стоял в толпе, лица каждого в которой с интересом смотрели на развернувшуюся впереди картину.
Чёрные вороны кружили над головой, заглядывая тёмными как бусинки глазками в душу. Одна из них, под звучное «К-а-р-р!» села на деревянный столб, верхушка которого прослеживалась сквозь головы народа.