– Ты вся в мамашу пошла, – добавил пенсионер. – Она тоже на лестнице шумела, пришлось ее впустить. И чего вы такие неугомонные?
– Мама умерла, – сказала тихо Настя.
Хрипунов вздрогнул, отодвинул занавеску, посмотрел во двор и озабоченно покачал головой.
– Господи, и за что мне такая кара! Я не хочу сдохнуть, не хочу, чтобы беда коснулась моей семьи.
– Вы что-то знаете! – сказала убежденно Настя. – Степан Игнатьевич, вы же... вы же проводили вскрытие! Прошу вас, скажите!
Хрипунов вместо этого заявил:
– Да, жаль твою мамашу, но ведь она сама виновата. Предположу, что не своей смертью женщина умерла, наверняка несчастный случай. Что, машина сбила или кирпич на голову свалился?
– Разбойное нападение, – ответила Настя. – Только инсценированное, как я считаю. Маму убили, потому что она слишком много знала!
Чайник засвистел, Хрипунов снял его с плиты и плеснул в кружку воды.
– Ничего не знала она, твоя мамаша, – сказал он, ставя перед Настей кружку с мутной жидкостью, совсем не похожей на чай. – Но много шумела, поэтому ее и хлопнули. Сидела бы тихо, волну не гнала бы, может, все бы и обошлось.
Степан Игнатьевич помолчал, взглянул на Настю и добавил:
– И ты, если не успокоишься, тоже, как и маманя, кончишь. Что на меня так вылупилась? Я тебе добрый совет даю, глаза раскрываю на настоящую жизнь, ты мне благодарна еще будешь!
Он водрузил на стол металлическую тарелку с пряниками. Настя взяла один и надкусила – пряник был черствым.
– Степан Игнатьевич , я же вижу, вы хороший человек, – упрямо заговорила девушка. – Пожалуйста, скажите правду! Я очень хочу знать! Очень!
– А я жить хочу, тоже очень, – беззлобно огрызнулся бывший патологоанатом. – Господи, и почему вы, бабы, всегда такие настырные и глупые? Говорят же русским языком – не лезь ты в это дело. Тебе что, вывеска нужна, как на трансформаторной будке, «Опасно для жизни»? Вот папаша твой помер, теперь и маманя ласты свернула, а ты все роешь и роешь...
Заметив, что его слова произвели на Настю тягостное впечатление, Хрипунов сменил тему:
– Значит, правду тебе подавай! И что ты будешь с той правдой делать? Солить или мариновать, а потом на развес продавать? Ты же молодая, живешь в Ленинграде, квартира у тебя наверняка отдельная имеется, причем хорошая, а не то, что у меня.
– Вы хотите денег? – встрепенулась Настя. – У меня с собой много нет, но от мамы остались кое-какие украшения...