– Да хоть дворец в Бахрейне! – рявкнул Хрипунов. – Соображаешь, чего хочешь? Нет, протокол ты не получишь!
– Значит, вы его все же не уничтожили? Позвольте хотя бы в него заглянуть! – настаивала Настя. – Обещаю, что оставлю вас в покое, как только прочитаю протокол. Я хочу знать, как умер мой отец...
– Я тебе и так рассказать могу, – почти уже согласился Хрипунов, но тут, отдернув опять занавеску, вдруг прошептал: – Старуха моя идет, с сумками... Ну, живо прочь! И все, езжай к себе обратно! Нет у меня протокола! Нет – и никогда не было!
Девушка встала с табуретки, Хрипунов схватил ее за локоть и выволок в коридор. Едва успев натянуть сапоги, но даже их не застегнув, Настя оказалась на лестничной клетке. Хрипунов швырнул ей в руки полушубок и указал на верхний этаж. Настя уже слышала шаги по лестнице, сопровождаемые тяжелой одышкой. Девушка взлетела наверх и затаилась. Осторожно выглянув, увидела полную даму лет пятидесяти с двумя объемными сумками в руках. Хрипунов бросился к жене, причитая:
– Лидочка, разреши я тебе помогу! Ах, тебе же нельзя таскать такие тяжести! А что ты купила, неужели палтуса? И даже апельсины удалось достать, ну надо же! А сервелат не выбросили? А ведь обещали, обещали...
Супруга, вручая ему сумки, проворчала:
– Я только что говорила с Марьей Прокофьевной, она сказала, что у нас в подъезде настоящий концерт был. Какая-то молодуха к нам ломилась...
Патологоанатом, затаскивая сумки в квартиру, заявил:
– Да какая-то пьяная двери перепутала. Ей нужно было к Ивановым, ну, тем, что над нами живут, а она этажом ошиблась...
– Я прекрасно знаю, кто такие Ивановы и где они живут! – заявила безапелляционно одышливая Лидочка. – Степан, не юли! Та вертихвостка к тебе намыливалась?
– Лидочка, ну что ты! – снова запричитал Хрипунов, и дверь в квартиру захлопнулась.
Настя, застегнув сапожки и надев полушубок, осторожно спустилась вниз и побежала прочь, так и не узнав, чем закончилась драма в семействе Хрипуновых.
* * *
Девушка бродила по городу и размышляла. Итак, патологоанатом сохранил протокол вскрытия в качестве гарантии, чтобы его, если вдруг вскроется правда, не сделали «стрелочником». Но Хрипунов, вне всяких сомнений, не заинтересован в разглашении подлинных обстоятельств смерти ее отца. Нечего и надеяться на то, что старик вдруг сжалится и разрешит ей ознакомиться с протоколом. И что же теперь делать?