– Не совсем, как-то это не укладывается в голове. С какой стати кто-то несёт ответственность за другого, как ты говоришь совсем не знакомого ему человека? Да мало ли что он там наделал, пусть сам и отвечает!
– Правильно, для третей эпохи, именно этот критерий оценки имеет первостепенное значение – отвечай сам за себя, за свои поступки. Пятая же эпоха имеет значение сострадания, потому и умерла Надя. Её смерть, как некий показатель готовности человека к самому факту существования эпохи сострадания, понимаешь – она теперь стала возможна!
Александр услышал, как открылась входная дверь, кто-то вошёл, через некоторое время дверь захлопнулась, но не как обычная деревянная дверь, звук которой Александр прекрасно знал, а как будто захлопнулась огромная и тяжёлая дверца с характерным звуком холодильника. Послышались неторопливые шаги и в дверях комнаты показалась фигура человека. В комнату вошёл молодой человек лет семнадцати, темноволосый и очень бледный. Он коротко посмотрел на Филиппа и на лице проступила странная маска полуулыбки или усмешки.
– А вот и наш запоздалый гость, проходи, знакомься, это Александр, мой старинный друг, а это Михаил, садись с нами, выпей чаю.
Александр встал, чтобы поприветствовать гостя, протянул руку, Михаил на какое-то время остановился перед ним, всё так же коротко посматривая то на Филиппа, то на стол, потом медленно перевёл свой взгляд на Александра, протянул свою руку, и они пожали друг ругу руки. Рука Михаила была холодной и очень крепкой, они сели за стол. Михаил сам налил себе одной заварки, сделал несколько маленьких глотков и поставил чашку на стол.
–Так ты стало быть Александр, – он посмотрел на Александра, опять как-то украдкой, мельком и всё с той же полуулыбкой, но Александр заметил в его глазах и усталость, и безразличие, и даже какую-то грусть, – а ты уверен в этом…? – он снова посмотрел на Филиппа, как будто спрашивал того.
– Я как раз, перед твоим приходом, рассказывал Александру о возможности пятой эпохи.
–Пятая эпоха, ты всё так же уверен, что она неизбежна…, хотя, вполне возможно ты и прав, ведь в конце концов нельзя же отрицать, что он провозгласил её, – Александр посмотрел в профиль Михаила и отчётливо только сейчас увидел, что ему не семнадцать лет, как ему показалось при первом впечатлении, а он намного старше, не старик, но и не юноша.