Едва рука коснулась кепки и торчащих из-под неё поседевших
волос, как Тай вдруг чётко расслышал и понял все слова, которые
звучали рядом.
Сорок европейских и азиатских языков вдруг стали как родными.
Понимание остальных пришло на их основе. Словно ушёл внутренний
барьер, который мешал понимать смысл звуков.
Тай вдруг чётко понял, что все языки пошли от одного Праязыка.
Как раз к нему и открыла доступ мать.
Всё, что пришло потом, было лишь следствием искажения той
основы.
На мальчика тут же обрушились сотни просьб. Мольбы о защите и
наставлении послышались горькие.
«Вот бы исполнить каждую!» – подумал Тай с горечью в сердце.
Большинство просьб касались семей. Души жаждали сообщить родным
и близким, что сожалеют о своем неожиданном уходе, но горе и слёзы
лишь умножают их скорбь. Они просили родных и близких понять и
принять их уход, чтобы прекратить этот поток.
На девятый день он должен был ослабнуть, а на сороковой
иссякнуть.
«Духи не могут уйти, пока горе по ним не обернётся хотя бы
светлой тоской».
Но то – половина. Прочие души вовсе не знали куда идти.
Материалисты до мозга костей, они словно не верили в собственное
продолжающееся существование по Ту сторону. Этот мир был им
привычней. Тот – не понятен и тревожен. Они не хотели ничего
менять. Они не желали меняться, всё ещё не в силах принять свою
смерть.
«Там для нас ничего нет. Куда нам идти?» – твердили
духи-материалисты и Тай не знал, что им ответить.
Он слышал всё, но сделать мог так немного. Вряд ли кто-то на
острове стал бы слушать мальчика десяти лет, который пришёл бы в
семью с трауром и начал говорить им, чтобы прекратили страдать, так
как их родственник того требует. В лучшем случае его бы просто
выставили во двор.
Тай словно увидел сотни подобных безуспешных попыток разом. И от
ощущения бессилия по щекам потекли слёзы. Опустив кепку на глаза,
он старался спрятать их хотя бы от матери.
Ей не должно быть больно. Она не должна страдать от его вида.
Иначе духу будет ещё тяжелее.
Но она всё видела и всё ощущала. Ведь нить их была нерушима для
обоих миров.
– Славик… держись, – тихо добавила она.
«Она не должна себя корить за то, что ушла раньше времени», –
понял Тай: «Она дала мне жизнь и вела за руку все первые годы. Так
что теперь? Укорять её? Ни за что! Она дала достаточно, чтобы
выжить. Дальше всё зависит от меня!».