— Я все объясню, — Никита пытался справиться с волнением. — Это она сама залезла ко мне в койку. Я только тебя люблю.
— Ты офигел?! — взвизгнула Светочка. — Я одна отдуваться должна?
Мне все это было противно слушать. Единственное о чем я, обманутая жена, жалела — это о потраченном на пустых людей времени своей жизни. Но лучше поздно, чем никогда, сорвать фальшивые маски и избавиться от ненужного. В плане «избавиться» не было мысли о физической ликвидации… Просто вычеркнуть их из своей жизни. Пусть варятся без меня.
2. 2.
— Дочь, ты точно сейчас хочешь развода? У меня скоро выборы… — отец поправил манжеты и дернул нервно шеей.
Волнуется, переживает, родимый… Не за меня, а за свой пост, за деньги, которые текут потоком в его руки. Ему плевать, что дочь уничтожили морально. Сидит красивая оболочка с потухшими глазами. Мама будет ему поддакивать и смотреть в рот. Моя родительница была просто удобным приложением — рамка образцовой семьи, ячейки общества лицемеров.
— Ты куда? Разве мы договорили? — повысил начальственный голос Серебряков-старший. — Мне эта грязь ни к чему! Сама его в мужья выбирала! А я тебе говорил…
Дальше слушать не стала. Я была уверена, что все так и будет: никто не пожалеет, по головке не погладит. Сцепи зубы и терпи. Голос отца еще стоял в ушах, когда я заходила в лифт, когда второпях искала ключ на парковке, когда, нажав на газ, рванула больше сотни — только искры из-под колес. Закрыв глаза, отпустила руль. Это был неосознанный порыв спрятаться от действительности. Просто закрыться. Не думать. Не дышать. Не помнить.
— Лиль! Вставай! В школу опоздаешь! — раздается голос матери, и запах цветочных духов щекочет ноздри.
Странный какой-то ад — я приоткрыла один глаз, потом второй. Проморгалась. От розовых тонов пестрило в глазах. Плюшевые медведи на полочках таращатся на меня глянцевыми глазками. Какого дьявола?! Я резко вскочила. На мне — белая пижама в желтый горошек. На ногах — розовый лак. Это моя девичья комната! Вон, фиалки на окне.
— Встала уже? Умница, дочка! Завтрак на столе. Я к тете Оле поеду и тебя подброшу до школы, — тарахтела молодая версия матери.
Да. Она делала это каждый день. Будила меня, кормила и отвозила в школу. Не от великой любви и заботы. Я была ее работой, одной из обязанностей. Единственный ребенок в семье Серебряковых была всем обеспечена… Всем, кроме любви и родного тепла.