Сын Тувора сделал свой выбор, избавившись от советника, но не от его влияния. На Аскольда поставили очень многие в окружении василевса, тем более, что он был привержен к христианству, конечно же, на варяжский манер и весьма условно. Ведь варяги в первую очередь были воинами. Для них меч на поясе и образ жизни, при котором они странствовали по морям и рекам, захватывая добычу, был гораздо более ценным, чем что-либо иное, в том числе и вера в распятого человека. Христа большая часть из них откровенно презирала хотя бы потому, что он не смог за себя постоять и дал себя распять. А это было недостойным, как для воина, поступком, тем более не могло быть примером для наследования. Тем не менее, в Византии жили по законам империи. Там следовало чтить распятого человека, как бога. Пройти мимо этого Аскольд не мог хотя бы потому, что это давало ряд весомых преимуществ.
Аскольд сразу понял местные порядки и то, что, если ты для виду примешь христианство, то с тобой будут совсем по-другому разговаривать. Ведь как не крути, а варягов сановники при византийском дворе считали варварами. В лицо чуть ли не кланялись и улыбались, а за спиной отпускали шутки и презирали. Даже служба у василевса не была защитой от насмешек и полупрезрительного отношения. Роскошь византийского двора в те времена превышала всякое воображение. Она и развращала, и возвышала, поднимая до небес власти и влияния. Ты был лучшим или одним из лучших при дворе василевса, но все равно в его ногах был грязью и пылью. Это, конечно, не говорилось впрямую, но подразумевалось. Таков был порядок. Сановники при дворе погрязли в интригах и ничто, как видел Аскольд, не могло их от этого отвратить.
Что же касается церкви и веры, то тут Аскольд для себя четко понял одно: она является ступенькой для власти и власти безграничной одного лица над остальными. И еще больше уверили его в этом посещения храмов, но в особенности Софии. Глядя на коленопреклоненных людей, Аскольд сравнивал их с русичами и понимал, что этот народ так легко на колени не поставишь, не заставишь делать то, что ему нужно. Аскольд хотел стать киевским князем и править, как василевс, без ограничений.
Глядя же по приезду в Киев на Дира, Аскольд понимал, насколько непросто ему приходится в сложившейся ситуации, когда у тебя совсем отсутствует поддержка народа, и ты опираешься только лишь на варяжскую дружину и незначительную часть местных жителей. Поэтому, как только Аскольд помог Диру подавить начавшееся восстание киевлян и утвердить князя на престоле, он без какого-либо сожаления о том, что покидает Киев, отправился вниз по Славуте, переплыл море и появился в Царьграде.