В дальнейшем вече было восстановлено, но до этого времени прошли годы. Даже при Олеге и Игоре вече, хоть и существовало, уже не выполняло прежнюю роль. Традиции народной демократии еще, как я вижу, будут сохраняться при Игоре и Светославе, а окончательно упразднятся при следующем князе. Впрочем, даже приняв покровительство Византии, Русь не станет государством, в котором князь будет возведен в ранг бога и непогрешимого существа. Для этого понадобятся еще столетия, а также уничтожения в умах и сердцах остатков свободолюбия и здравого смысла. Только так можно объяснить всеобщий психоз и видение в «помазаннике божьем» то, что в нем отродясь не было.
Впрочем, в будущем будет принято на черное говорить белое и наоборот. Видимо, ложь и извращение станут нормой. Другого потомки не захотят знать. Им этого и не дадут сделать. Если опираться на догмы и ограничения, не мыслить и не сопоставлять, то можно всю жизнь прожить в темнице невежества, почитая его за белый свет, чего и добивается Византия. Знание, что ни говори, уже не в почете. Ведь знающий задает слишком много неудобных вопросов. Этим-то он и опасен для тех, кто взошел на престол с целью обогатиться и утвердить свою власть. Правителям нужны покорные существа. Поэтому-то в ближайшие два столетия волхвам-радетелям будет объявлена война на уничтожение. Эта скрытая война лишь время от времени будет выходить на поверхность, будоража умы.
Я же в тех памятных событиях участия не принимал, хотя, не скрою, такие намерения у меня поначалу были. Мои учителя однозначно высказались по этому поводу. Белогор, глядя на меня, с усмешкой произнес: «У тебя и без этого проблем вдосталь. С собой вначале разберись, а потом по сборищам будешь бегать».
Что он имел в виду, я понял лишь спустя годы. Спорить я не стал, продолжил заниматься повседневным трудом, выполняя взятые на себя обязанности. В двадцать три года я был крепким, дюжим и широкоплечим молодцем, в котором играла сила. Я без труда поднимал тяжелые грузы и в одиночку переносил их, куда было нужно. Мне даже отдыха особого не требовалось. Честно говоря, меня уже тогда заприметили гридни, которые занимались подбором воинов в дружину. Мне предложили стать дружинником, но я отказался, видя перед собой иной путь. Белогор одобрил мое решение.