Богдану Лутову и его оставшимся троим братьям, серьезно мешала
морская болезнь. Они периодически перегибались через борт,
отрыгивая проглоченную пищу. И это при том, что волнение в море
было довольно слабым.
Ната проснулась от моих игр с Иваном, и довольная
потянулась:
— Ты пришел, сейчас придумаю что-нибудь на обед. И почему у тебя
такое довольное лицо, Макс?
— Ты права насчет северного побережья, поэтому мы изменили курс.
Мы не будем рисковать месяцем плавания, чтобы убедиться в
возможности выжить в районе Нила. Сейчас мы поменяли курс и идем к
побережью Африки — если климат заметно теплее, продолжим путь на
восток. Если будут сомнения, поплывем на запад и двинемся на юг к
экватору.
— Иди ко мне, ты император, как ты решил, так и будет, — жена
откинула одеяло, призывно протягивая руки. Повторно себя просить я
не дал, в конце концов я же император.
К обеду четвертого дня смены курса, вахтенный матрос увидел
землю: по нашим расчетам это мог быть как берег Марокко, так и
земли Ливии из моего старого мира. Температура была на пару
градусов теплее, чем в Макселе, но ветер все равно был ощутимо
холодным.
— Станем на якорь у берега, высадим небольшой отряд на берег,
проведем ревизию, — Тиландер не стал уточнять, сразу принявшись
исполнять поручение. Мне было важно высадиться на берег, чтобы
получить ответ на один вопрос — мигрировали животные на юг или
нет.
Шлюпка, усилиями гребцов шла к берегу, преодолевая бурунчики
волн. Порой ветром срывало пену с волн, бросая ее в нас, заставляя
ежиться от холодных брызг. Кроме шести гребцов со мной плыли Санчо,
Бер и Урр. Любитель рисковать Мал после женитьбы все чаще
предпочитал общество своей жены Белояры таким вылазкам, что не
могло меня не радовать. С его полным пренебрежением к опасности,
мой сын являлся головной болью для всех.
Все четверо братьев Лутовых так тяжело переносили морское
путешествие, что я категорически приказал оставаться на борту
парусника. Берег выглядел пустынным, здесь не было сплошного леса,
растительность напоминала саванну с редкими кустарниками и густой
травой.
— Санчо, что ты чувствуешь?
На мой вопрос неандерталец закрыл глаза, на некоторое время
впадая в полусонное состояние.
— Ничего Макш, — прошелестело в мозгу, больно кольнув в
висках.
— Говори со мной не так, — попросил сына, любившего
телепатические сеансы.