Зал достиг максимального звука, который уже был физически неприятен, и я ударил по тарелке. Хрустальный мелодичный звон, как казалось, выбросил все остальные звуки из помещения. Зал замолчал в ожидании действия. Людей не было видно, только общая серо-коричневая масса с редкими яркими пятнами. Лица отсутствовали. Стояла звонкая тишина.
И они заговорили. Абсолютно неподвижный телом Хокинг говорил неестественным, механическим голосом, его речь будто была пропущена через некое невидимое устройство. Речь другого текла плавно и важно, как будто голос был продолжением его личности, так тембр соответствовал его виду. Можно сказать, что чуждое мне ранее выражение «бархатный голос», приобрело воплощение, настолько приятным и теплым он был.
– Стивен Уильям Хокинг, так назвали меня родители. Я счастлив видеть тебя. И ждал этого с самой первой книги, где прочитал о тебе, – механический голос проскрипел в абсолютной тишине, звон которой только усилился. Глаза говорившего увлажнились.
– Дельфийская Пифия дала мне имя, которым нарекли родители и меня, – обволакивая зал, проговорил «Знаток». И продолжил: – Нам всегда видна нужда таких, как ты. И иду к тем, кому необходим, кому доступны ключи от дверей, закрытых для прочих. И я знаю тебя. И напротив тебя сейчас.
– Мне сложно понять то, что ты пытаешься объяснить, но есть много вопросов, на которые мне нужны ответы, ведь я могу не успеть! – резкие неживые ноты врезались в пространство, как иглы.
– Не сложнее того, что объясняешь ты. Ведь сам задаешь вопросы, а сумеешь ответить на них? – словно выровняв голосом израненное поле звуков, проговорил бородач. – Ты действительно считаешь, что у Вселенной было начало во времени?
– Эксперименты, наблюдения настоятельно подводили меня и моих коллег к мысли о том, что так должно быть. И нам с Роджером удалось это доказать, – в искусственном голосе стали появляться человеческие нотки. – Как нам узнать теперь – при возникновении Вселенной была ли особая точка сингулярности? В свое время я посвятил немало усилий тому, чтобы убедить в этом ученых. Возражения слышал всегда. Теперь следовало, что Эйнштейн и теория относительности неполна, а, что еще невозможнее, она может быть неверна совсем. Его теория красива и практически идеальна. У нее много поклонников. Но не я. Я и в растерянности, но и в поиске сразу.