– И я рад. Была заминка в Австралии. Там ничего не вышло, и вот – я здесь. Как получил договор, сразу вылетел.
Энергичный грек все еще хлопал меня по плечам. Его глаза под большими очками радостно блестели. Длинные темные волосы всё чаще стали прореживаться седыми.
Панкратос – из той редкой породы людей, которые всегда знают, чего хотят, а если умножить это на энергию грека, который, вопреки многим мнениям, совсем не ленив, то как раз получится Тилманидис, настоящий одержимый древними артефактами человек.
– Ты знаешь, почему мы здесь? – торжественно спросил он.
– Наверно, будем что-то искать? – решил пошутить я. – Покопаем немного, поваляемся в пыли веков… Но мне сейчас интересней, кто всё это так масштабно завернул?
– Я думал, твоя Джессика тебе всё доложит. Как выяснилось, это по ее протекции нам выделили средства на всё это. Ты представляешь, мне удалось собрать больше семисот человек! Большинство – студенты со всего мира, но есть и тертые камнями люди. Ничего, скоро всех увидишь! – он уселся обратно и поднял несколько листов. Как я понял, с древнегреческими письменами. – Смотри. Здесь копии данных о том, что здесь, под разрушенными стенами и башнями лежит еще один слой. Та самая Стагира, какую я и хотел найти. Будем всё поднимать. Я уверен, мы найдем важные доказательства этого.
То, что он сказал про Джессику, меня очень озадачило. Я вспомнил, что так и не вскрыл второй конверт. Да и поведение ее в эти дни было не таким, как всегда. И захотелось сказать, что она не моя.
– Панкратос, ты здесь копаешь с девяносто шестого года. Только я был в четырех походах сюда. Один длился почти три года, без перерывов… – но он не дал мне договорить:
– Ну, я же не виноват, что моя земля спрятала от человечества столько секретов и знаний, что кто-то должен это всё достать и предъявить миру! – с нескрываемой гордостью громко проговорил старый знакомый.
После этих слов мне очень захотелось рассказать о моих кратких и таких глубоких приключениях, как во сне, так и наяву, но он уже погрузился в изучение очередного листка. Только на выходе я услышал, как он буркнул мне:
– Иди в палатку с номером «4», там штаб. Начинай устраиваться.
Я вышел и осмотрелся. После яркого света у Панкратоса глаза не могли различить все детали, но я слышал, что ко мне кто-то идет.