Безусловно, когда лица сокрыты масками, а поведенческие мотивы обусловлены ролью, особое значение приобретают правила игры этого социального маскарада. Такими правилами, создающими видимость приличия, во все времена являлся строго регламентируемый порядок и форма обхождения, иными словами – этикет. Этикет включал в себя множество общепринятых условностей и выражался, прежде всего, в соблюдении культуры речи и межличностного поведения.
Давайте посмотрим, что писал об «les convenances»[2] в александровские времена Александр Иванович Герцен: «…кто знает, что у кого на душе; у меня своих дел слишком много, чтоб заниматься другими да ещё судить и пересуживать их намерения; но с человеком дурно воспитанным я в одной комнате не могу быть, он меня оскорбляет, фруасирует; а там он может быть добрейший в мире человек, за то ему будет место в раю, но мне его не надобно. В жизни всего важнее esprit de conduire[3], важнее превыспреннего ума и всякого ученья».
Впрочем, социальная игра в приличия была характерна не только для эпохи, в которой рос и воспитывался Пушкин, такое не в диковинку было и прежде. Хотя тут нам был важен не сам факт всеобщего лицемерия, а его реальное наполнение и духом, и буквой романтического двоедушия. «Я сам обманываться рад», – писал много позже Александр Сергеевич. Да разве только один Александр Сергеевич!
Социальные изменения в российском обществе, вызванные проникновением западных идей и философских воззрений, вместе с появлением собственных теорий реформирования всех сфер общественной жизни, таких, например, как проекты Сперанского, не могли не отразиться на духовной жизни государства, на мистических и религиозных поисках многих думающих людей того времени. Как естественная реакция на невежество клира и чрезмерный догматизм официальной церкви стало широко распространяться масонство и религиозный мистицизм. Под появившимся термином «фармазонство» (вольнодумство) подразумевалось не только утверждение свободы разума или скепсис в отношении к официальным верованиям, но и мировоззренческая установка к поиску истины через сверхчувственное общение с абсолютным предметом познания всего сущего. Такие издания как «Сионский Вестник», «Русский архив» и «Русская старина» являлись проводниками религиозно-мистических взглядов и имели широкую читательскую аудиторию. В обществе появляется мода на мистицизм, который, в свою очередь, спровоцировал эволюцию религиозных воззрений и имел большое влияние на нравственное развитие, меняя даже линию человеческого поведения. Разговоры о пришествии Антихриста, о недавно вошедшем в научный и светский обиход магнетизме, о призраках и фантастических сущностях стали делом вполне обыденным; в эпистолярии той поры можно встретить немало строк, посвящённых таинственным явлениям и чудесам. Да что там досужие пересуды в «обществе», сам Император Александр был больше увлечён оккультизмом, нежели предан каноническому православию. Хорошо известно об его покровительстве западным мистическим сектам и о живом интересе Императора к их учениям.