. Их автор описал свое знакомство с Виткевичем в 1833 году в Оренбурге, их встречи в российской столице
[17]. Упоминали о Виткевиче русские дипломаты, посланники в Персии (чрезвычайные и полномочные министры) Иван Осипович Симонич и Александр Осипович Дюгамель
[18].
Свой интерес представляют беллетризованные отчеты русских путешественников XIX века, в которых содержатся факты, оценки и наблюдения, воссоздающие обстановку в Афганистане и Центральной Азии в XVIII–XIX веках. Отметим труды Е. К. Мейендорфа и И. Л. Яворского, князя А. Д. Салтыкова, декабриста В. С. Толстого и др[19].
Наглядное представление о действиях России в Средней и Центральной Азии дает «Записка о русской политике в Средней Азии» крупного российского государственного деятеля и политика графа Михаила Николаевича Муравьева[20].
Не оставим без внимания источник, который с натяжкой можно назвать «художественно-документальным». Это рассказ «Предатель» почти забытого сегодня писателя Якова Яковлевича Полфёрова, посвящавшего свои произведения Оренбургскому краю, зауральской степи и казачьей жизни[21].
По утверждению автора, в основу рассказа он положил записки полковника Петра Ивановича Сунгурова, служившего в Оренбурге и Орске. Сунгуров – личность реальная (дослужился до начальника Актюбинского уезда Тургайской области в 1880-1890-е годы), но, похоже, его свидетельства (если «записки» вообще существовали) не отличались достоверностью или носили слишком фрагментарный характер. А возможно, Полфёров многое добавил от себя и переиначил. Во всяком случае, его рассказ выглядит надуманным и во многих отношениях недостоверным.
В нем жизнь Виткевича представлена весьма поверхностно и схематично, с грубыми ошибками. Он попал в Оренбургский край в 1824 году 16-летним юношей, а у Полфёрова его отправили в Сибирь за участие в ноябрьском восстании (так в Польше называют восстание 1830–1831 годов). До этого он якобы проживал не в Литве, а в Польше, в Варшаве, и был тогда офицером. «Еще недавно в аристократических салонах Варшавы появлялась стройная фигура молодого офицера Виткевича. Он всех очаровывал своим остроумием и изящными манерами. Ему пророчили блестящую карьеру и счастливую жизнь с графиней Потоцкой, с которой он был помолвлен незадолго до мятежа»[22]. Все это не имело ни малейшего отношения к действительности, являясь плодом воображения автора, который, не потрудившись изучить реальную биографию Виткевича, сочинял ее на свой манер, щедро расцвечивая собственными фантазиями.