После
завтрака поговорил с женой. София не согласилась уезжать, сказала,
что будет жить в нашем особняке, не хочет со мною разлучаться. В
столице я буду бывать значительно чаще, нежели в Дубраве. В
принципе она права, да, если честно, мы ещё не насладились взаимной
любовью.
Родители и
гости разъехались, а я с головой ушёл в подготовку офицеров
артиллеристов и расчётов для новых орудий. Плюс к этому,
контролировал подготовку миномётчиков, и производство самих
минометов и мин. Одним словом работы было невпроворот.
1809 год начался для меня относительно
спокойно. Я получил в марте с Нижнего Новгорода новые орудия.
Отстрелял их на полигоне, проверил качество выделки. Надо сказать,
управляющий заводом Василий Никифорович с поставленной задачей
справился преотлично. Орудия были изготовлены со всей
тщательностью. В ходе испытаний никаких нареканий они не вызвали.
Чтобы ускорить выпуск достаточного количества новых снарядов,
пришлось в пригороде Санкт-Петербурга строить новую пороховую
лабораторию, оснастив её более безопасными мельницами для
измельчения. Ведь любая искра могла привести к непредсказуемым
последствиям.
В конце мая меня вызвал Аракчеев и
вручил предписание. Я должен был отправиться под командование князя
Прозоровского, бьющегося с турками на берегах Дуная. Мне
передавалась в подчинение вся артиллерия войск. Я также решил взять
с собой две батареи пушек и два дивизиона минометов с запасом
боеприпасов. Высочайшее соизволение на это я получил.
Прощание я Софией было не лёгким Как ни
как женщина в положении. Перемена настроения имеет место быть. Но
моя любимая, держалась отлично. Немного всплакнула, приказала
беречь себя. Перекрестила и поцеловала на прощание.
Прибыв на место, я узнал, что штурмы
крепостей Журжи и Браилова, кончились неудачей для русских войск.
Престарелый и больной Прозоровский не мог адекватно оценивать
обстановку и проводить активные наступательные операции.
Представившись главнокомандующему, я
начал активную работу, по приведению артиллерии в соответствие к
требованиям «Боевого устава артиллерии», который постепенно
внедрялся в войсках. Мои труды были встречены в штыки многими
военачальниками, побежали жаловаться Прозоровскому. А он в свою
очередь решил меня приструнить. Слишком уж я рьяно взялся за
дело.