Я приказал «единорогам» на всех
направлениях усилить огонь бомбами, пусть турки погреются, ночи в
сентябре прохладными становятся. Поймал себя на мысли. Что же ты
Степан Иванович, не озаботился изобретением зажигательных снарядов
и мин? Минус тебе. Вернёшься в столицу, займись этим вопросом
непременно.
В темноте меня разыскал Багратион.
- Наблюдаешь, творение рук своих? –
поинтересовался главнокомандующий.
- Руки к сему приложили многие, а
придумал я, это правда.
- Может ещё мин накидать в крепость?
- Там и так все в огне, и город горит
весело. «Единороги» пока стараются бомбами. С1 и минометы я уже
снял с позиций. Возьмите трубу, поглядите. Там паника полнейшая.
Завтра визирь пощады запросит, если будет, кому и за кого
просить.
Группы турок, на разных направлениях,
пытались покинуть крепость и город, перебираясь через стены, но
хорошо видимые на фоне пожаров, попадали под меткие выстрелы
русских воинов. Щадить врага никто не собирался.
Через полчаса, я приказал прекратить
огонь всей артиллерии, и сняться с занимаемых позиций. Сейчас на
оставленные позиции подойдут пехотные части, это их дело выбивать
просочившихся турок.
Сутки Силистрия пылала, Багратион не
предпринимал попыток её захвата, огонь делал все за нас. Только на
вторые сутки наши войска вошли в город. К тому времени, все, что
могло гореть, уже сгорело. Появились первые пленные. К нам подвели
полковника в изорванном и измазанном сажей французском
мундире.
- Это не война, это варварство, -
брызгая слюной, орал по-французски полковник. – Я полковник
Джекобс, заявляю вам свой протест. Вы нарушаете все правила ведения
войны.
- Вы, бывший союзник России, смеете нас
обвинять в варварстве? – не удержался я. – Вы вероломно
нарушали и нарушаете все договорённости А мы воюем, как нам велит
долг защитников Отечества, и не вам нас учить правилам.
- Будь у меня сейчас шпага, я бы вам
доказал свою правоту.
- Полковник, вы хотите сразиться с моим
генералом? - поинтересовался Багратион. – Позвольте осведомиться, о
причине вызова на дуэль? Вы и ваши союзники потерпели
поражение, диктовать нам свою волю глупо. Но если вы хотите умереть
с оружием в руках, как подобает воину, то я попрошу генерала
Головко дать вам такую возможность. Среди пленных найдется ваш
соотечественник, который станет вашим секундантом?