Где-то, через
полчаса, территория лагеря была в наших руках, полностью очищена от
живых врагов. Пронырливый Силантий, притащил мне два знамени
французского кирасирского полка. Удача, я вам хочу сказать.
Отправил Силантия, доставить знамёна командиру батальона полковнику
Коновалову. Пусть командир порадуется, и убедится, что рота Головко
способна на многое.
Вернувшись,
Силантий передал мне приказ командира батальона, оставаться в
захваченном лагере, обеспечить охрану захваченного добра
французов.
Отдав необходимые
распоряжения, я обошёл лагерь по периметру, изучал его
фортификационные особенности. В принципе, ничего нового,
классический укреплённый полевой лагерь полка. Правда, организация
его обороны, была поставлена из рук вон плохо, потому мы его
относительно легко захватили. По докладам, убитыми рота потеряла
пятнадцать человек, раненых вдвое больше.
Проконтролировал
раздачу горячей пищи солдатам, все пока нормально. Солдаты
накормлены. Большая часть людей отдыхает, другие несут караульную
службу. У меня с этим строго, никакой расхлябанности.
Уже в сумерках,
подходя к своей палатке, услышал разговор двух солдат.
- Ты Мирон видел,
как рубится наш подпоручик? Один спокойно выходит против
нескольких врагов. Они только взмахнут шпагами, а наш, в них уже по
несколько дырок сделает, - молвил, невидимый мне солдат с хриплым
голосом.
- Видел, - ответил
второй голос. - Словно дьявол в него вселяется, когда французов
видит. Не то, что ты, вон охрип. Криком франков
пугал?
- Сам ты криком.
Это мне прикладом в шею попало. А ещё говорят, что его благородие,
подпоручик Головко, очень людей, то есть нас солдат бережёт Не
гонит по чем зря вперед на пушки, а сначала выбьет обслугу, а потом
атакует. А сам всегда со шпагой или с саблей в первых рядах.
Слыхивал, старшие офицеры завидуют подпоручику, часто его журят, за
то, что он сам, без ихнего разрешения французов воюет.
- Ну да, ну да,
Головко бьётся с врагом, а другие награды себе навешивают.
- Ладно, давай
лучше спать, а то скоро на часы будить зачнут, а мы ещё и не
поспали.
На следующий день,
с самого утра меня вызвали в штаб к Суворову. Опаздывать к
фельдмаршалу не рекомендовалось, он предпочитал быстрых людей.
В месте
расположения штаба, людей практически не видно, все заняты делом,
полководец, терпеть не мог праздношатающихся офицеров.