Солдаты сколачивали щиты из толстых брёвен,
подтаскивали их поближе к мосту, и укрываясь за ним вели стрельбу
из ружей по французам. Нужно было обеспечить относительную
безопасность в обустройстве переправы через разрушенный мост.
Единственная пушка тоже вела огонь.
Ценой огромных потерь удалось заделать прореху
в мосту. По узким, бревенчатым переходам, воины устремились на
другой берег реки Рейс, атаковав французов в штыки. Сколько
сорвалось воинов вниз, в бурлящие воды реки, даже подумать
страшно. После овладения позициями французов, я произвёл подсчёт
потерь в батальоне, и мне стало поистине страшно. Две роты полегли
в полном составе. Откровенно говоря, я чуть не плакал. Под Нови
весь батальон погиб, и здесь две третьих потеряно. Во имя чего, или
во имя, чьих интересов гибнут русские солдаты? Обидно мне было,
очень обидно. Я человек из просвещённогоXXI века,
ничем не смог помочь людям. К моим словам не прислушался великий
полководец. Пусть я не досконально знаю историю, но я в общих
чертах нарисовал фельдмаршалу неприглядную картину, а он не внял
моим словам. Бегать и кричать всем, что я пришелец из будущего,
слушайте меня, я знаю, как нас обманут, не стал. Никто бы мне не
поверил, в лучшем случае, подумали, что тронулся умом, из-за
трудностей горной войны. Да, собственно, и почему Суворов должен
меня слушать? Кто я для него такой? Простой армейский капитан,
пусть и отличившийся в боях. Но самый обыкновенный. Таких капитанов
в армии, пруд пруди. Высокому начальству виднее.
Для себя решил, что если выживу, то
постараюсь толкнуть прогресс в модернизации вооружения русской
армии. Конечно, с учётом своих финансовых и умственных
возможностей.
С невероятными усилиями русская армия
продвигалась вперед. Французы использовали любую мало-мальски
позицию для обстрела наших войск. Мелкие стычки происходили по
несколько раз в день. Дождевые тучи, проплывающие над горами,
напитывали влагой одежду солдат, а пронизывающий ветер,
способствовал образованию на ней ледяной корки. Как не старались
уберечь от влаги порох, но иногда, в самый неподходящий момент,
выяснялось, что стрелять невозможно, порох отсырел, и не желал
воспламеняться. Подмытые дождями камни с грохотом срывались со
скал, часто уносили с собой в пропасть за один раз по десятку
солдат.