Невеста герцога все так же держала в руках нож и вилку, пока мать убеждала ее выпустить их из рук.
- Что же ты наделал! – с укором произнесла я, глядя на быка, который притих и жалобно мычал. – Ты только посмотри!
Бык смотрел на меня карим глазом, все еще пытаясь вызволить свои рога из дубового плена. «Дорогая! Брось нож и вилку! Мы немедленно уезжаем! А отец, если хочет, пусть сам выходит замуж за герцога!», - гневно выпалила мадам, пытаясь успокоить застывшую уже в молчаливом крике, насмерть перепуганную дочь.
- Ему очень стыдно! – сообщила я, глядя на гостей, как вдруг дверь со скрипом открылась. Послышалось дребезжание посуды на серебряном подносе, а к нам спиной заходил старенький Гиос. Кажется, его зовут именно так!
- Герцог сказал, что сейчас подойдет! – послышался голос, пока старый слуга осторожно, правда спиной, заходил в двери.
Он еще не видел, что произошло, поэтому в столовой воцарилась тишина. Даже глава семейства замер с ножом в руках, глядя на осторожного старика.
- Кто там просил вырезку из молодого бычка и нежную курочку? – спросил Гиос, придерживая плечом дверь.
Стоило Гиосу обернуться и увидеть, во что превратилась роскошная столовая, как поднос сам выскользнул из его рук, облаченных в нарядные белые перчатки.
- Бдзем! – упал поднос прямо на пол.
Все обернулись на звук, а взгляд Гиоса упал на невесту с ножом и вилкой в руках.
-Если бы знал, что наша будущая герцогиня так голодна, что готова съесть целого быка, я бы принес добавки! – заметил старик, глядя на невесту герцога.
- Мы немедленно уезжаем отсюда! – истерично крикнула мадам, рванув свое платье. – Конфетка моя, ты идешь! Папу можешь оставить тут! Это была его идея!
Семейство быстрым шагом направилось на выход.
Перед уходом глава семейства шугнул тростью курицу.
- Неужели в столице так модно? Резать быка посреди столовой? – удивился Гиос, собирая тарелки. – Ах, я никогда не пойму столичную моду!
Он собирал осколки тарелок на поднос, а я стояла, словно оглушенная пыльным мешком.
Опомнилась я только тогда, когда с улицы донесся стук отъезжающей кареты. О, нет! Если я ничего не сделаю, то мне конец! Это все из-за меня! И из-за этой проклятой курицы!
- Постойте! – крикнула я, скача по тарелкам и закускам. – Постойте! Не уезжайте!