– Ну, что вы! И я время не терял – своё обдумывал…
– И всё же я пред вами чувствую некоторую вину… Ведь оставил на произвол железной дороги! – весело, но не насмехаясь, выдохнул попутчик.
Я, признаться, не знал, что отвечать и надеялся на его же спасительные прибаутки, коль нам до прихода поезда уже не суждено, видимо, расстаться. Но он сквозь улыбку заговорил вполне серьезно:
– В кои-то веки, да в этой глуши решили строить новое химическое производство. Не очень большое, но всё-таки! Удобрения и синтетические волокна. В наше время куда привычнее разрушать да губить, а тут – многообещающее строительство! А я, как раз, по этой части… Знаете, как в советское время – работаю директором предприятия в ходе его строительства, потом буду директором во время приемки, и, надо думать, останусь налаживать производство. Вполне разумный порядок – всё через одного директора прошло, всё до тонкостей освоил. Но я опасаюсь, как бы сиё дело не вылилось в некие рога и копыта! Сдается, не всё мне говорят, потому как обнаружил немало существенных противоречий. Пробовал выяснить – не дают! Меня грубовато затыкают! Впрочем, не о том нам сейчас разговоры вести, верно? – он опять зажигательно улыбнулся.
Видимо, решил, что настала моя очередь рассказать о себе. Но мне этого не хотелось, и я объяснил своё присутствие в этом городке решением неких личных, не очень важных дел. Пояснения моей миссии попутчик проглотил со свойственной ему улыбкой, не моргнув глазом. А потом с такой же улыбкой добавил:
– Знаете, всюду здесь интереснейшие делишки проворачиваются! Судите сами! Работать на новом комбинате будут не местные жители, почти сплошь и давно безработные, а посланцы некогда братского нам Таджикистана! Своих, стало быть, решили закопать, но таджикам помогать обязаны! Каково это вам? – он невесело усмехнулся той усмешкой, которая сразу выдаёт значительную, но скрываемую осведомленность.
– Таджики дешевле кому-то обходятся – вот и весь секрет! Глобализация, как нам объясняют! – предположил я, подумав про себя, что никак не припомню развёртывания в этих краях сколь-нибудь значительного строительства.
– Это – само собой! И потому загадочный Кто-то готов свой народ из нищеты да в могилу свести! И нас это, в общем-то, уже не удивляет! Дожили! Мы ведь великий народ! Якобы! Может, потому и должны умирать молча! Даже, не плюнув в сторону того, кто нас изводит! Но в данном случае просматривается кое-что, еще более пакостное.