Да начнется концерт!
– Разве мои стены для тебя не родные? Не в них ли произошло твое первое падение… Первая царапинка, ссадинка! Твои первые… художественные недоразумения на стенах. – Я тихо прыснула со смеху, представляя, как бабушка драматично взмахивает рукой в своей изящной манере. – Эти стены хранят воспоминания обо всех важнейших событиях твоей жизни, и они для тебя не родные? Наш сад взращивал тебя, как редкий уникальный иноземный цветок. Ты снова забываешь, благодаря чьим усилиям из тебя получился разумный цивилизованный человек!
Если не знать Анфису, на такие слова можно было и обидеться. Она любила подбирать фразы с особенным холодным эмоциональным окрасом и нотками снисхождения, чтобы буквально придавить собеседника интеллектом и драмой.
Я плавно припарковалась у своего подъезда, остановила машину и откинулась на спинку сидения. От этого резко движения, мои длинные шоколадные локоны подскочили и провалились в декольте, путаясь с цепочкой.
– Ладно-ладно! О Боже, ну зачем столько экспрессии?
Не желая поддаваться этой манипуляции так быстро, я сделала паузу. Отстоять перед Анфисой свою точку зрения просто не представлялось возможным, и мы обе прекрасно знали, что разговор закончится моим согласием. В очередной раз.
Ладно, помыслим объективно. Сравнить бабушкины хоромы на окраине Ярославля и мою одинокую, хоть и уютную, однушку… Начнем с того, что это даже несравнимо. И тот восхитительный дом между Волгой и прекрасной лесистой местностью действительно был гнездышком моих лучших детских воспоминаний. А если подумать еще глубже — смотреть сериалы и есть «вредную» еду в огромной спальне с панорамными окнами всяко приятнее, чем в зале с видом на ржавые дворовые гаражи.
Я действительно любила это место. Но как же мне не хотелось тратить долгожданный отпуск на потакание бабушкиным прихотям, вы бы знали!
– Хорошо. Я соберу вещи, и вечером уже буду на месте.
И нет, я ни капельки не слабовольная!
Из динамика донесся удовлетворенный вздох.
– Прекрасно, милая. Знала, что ты не подведешь. Ты же моя девочка! – По ту сторону послышалось мужское приглушенное и слащавое до скрежета зубов «Анфи-и-и». – Иду, дорогой! – От ее тонкого любвеобильного визга, меня перекосило, как от дольки лимона. – В общем, корм Графа на том же месте. Там хватит на пять твоих отпусков. И не забывай баловать его солененькими косточками! Все, целую!