Мужчины переглянулись и будто даже стушевались.
– Не подумай лишнего о нашем предложении. – Один из них неловко почесал затылок и посерьезнел. – В последнее время, зверье совсем обнаглело. Приходят прямо под дома. А твой особняк поодаль всех и ближе к лесу. Небезопасно…
Я немного поубавила пыл. «Соседи» не вели себя развязно или нахально, а с интуицией у меня хорошо. И какого-то подвоха в этой ситуации я не ощущала. Упустим бешеную тревогу из-за раненного «товарища» позади… Снова.
– Спасибо за предупреждение, но я правда не думаю, что мне грозит какая-то опасность. Медведи наглые, а не умные. Замок не откроют, – хмыкнула, пытаясь избавиться от непрошеных шуточек в голове.
Знали бы охотники, насколько умные и умелые бывают медведи, они бы еще не скоро покинули свои дома. Или покинули бы, но уже навсегда. А здесь навеки поселилась команда РенТВ.
– Упрямая, как и Анфиса. Она тоже всегда отказывалась, – покачал головой седоватый брюнет. – Как знаешь, как знаешь. Хоть не выходи, нам потом еще с телом и журналистами возиться…
Ворча и не особо-то тихо переговариваясь, мужчины смиренно покинули мой порог. В груди разлилось сладкое облегчение. Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу…
Очевидно, мужчины не знают, на кого охотятся. Ну, надеюсь… В таком случае, интересно, что бы они подумали, если бы увидели, что я защищаю медведя? Ох, бабуля-бабуля! Втянула меня в какую-то белиберду, а теперь есть риск прослыть деревенской сумасшедшей. И хорошо, если эти сплетни не покинут пределы Волково!
Я со вздохом закрыла дверь и задумалась о том, могла ли Анфиса знать о существовании оборотней. Может поэтому Артур и сказал тогда, что мне позволено… Потому что доступ к этой тайне имеет какой-то семейный эффект… Что-то вроде родовых привилегий.
Надо будет обязательно это у него спросить. Слишком много тайн вокруг, и все прошли мимо меня… Обидно вообще-то!
Выключив мысленную драму, я поспешно бросилась к дивану. Пора провести новый осмотр или на мои вопросы уже будет некому ответить.
Медведь лежал в той же смертельной позе распластанного по полу коврика. Что неудивительно… Включив уличный фонарь, я поставила его рядом и принялась вытаскивать дротики. Граф, как истинный друг, тоскливо лежал рядом и скулил. Влажный нос уперся в лапу медведя, словно выражая поддержку, а пушистыеушки прижались к голове. Я даже забыла, из-за чего на них обоих злилась. Такой печали эти медовые глаза не выражали, даже когда утонула его любимая игрушка.