Глаза уже почти слипаются, я направляюсь в ординаторскую, намереваясь перекусить и вздремнуть хотя бы часок-другой. Вспоминаю, что там, на столешнице, я оставила свой ужин и чай, что уже наверно остыли.
Запара продолжалась. Всё-таки тяжело одной на сутках. Однако, прямо сейчас я почувствовала прилив успокоения — мне было намного спокойнее, зная, что Вяземский сейчас дрыхнет как сурок, не дерёт по углам шлюх и не разносит имущество клиники.
Бумс!
Вздрагиваю, понимая, что я во что-то твёрдое врезалась на повороте. Поднимаю голову, вижу здоровенного бритоголового мужика в строгом костюме.
Он даже не притормозил, задев меня своим габаритным плечом, тупо прошёл мимо, будто я какая-то пылинка.
— Извините, вы кто? Вас здесь быть не должно! — устремляюсь за ним, крича вслед.
— Мне можно всё.
Сказав это, он секундно повернулся, охладив меня своими глазами, напоминающими сталь, и пошёл дальше.
Мне прям зябко стало от того, как он на меня посмотрел…
Потом я поняла в чём дело. Это же один из дружков, или как их называть, Вяземского, что постоянно вокруг него ошиваются.
Мутные мужики. Страшные какие-то. Рожи у них как из бетона — суровые, лишённые всякого тепла. Чем-то якудзе напоминают, только наши, русские.
Может, всё-таки личная охрана Вяземского? Из какого-нибудь элитного, частного агентства. Где будто под копирку штампуют лютых машин-убийц.
— Вяземский уже спит!
Молча исчезает за поворотом.
Ну и хрен с ним, как же я мечтаю покушать и лечь спать…
Поставила перед собой макарошки с котлетками, что дожидались меня в ординаторской, предварительно подогрев в микроволновке. Выпила чаю и легла на диванчик, завернувшись в плед.
Ааааа, как хорошо!
Мне удалось поспать всего лишь часа два. А проснулась от того, что насквозь пропотела. Моя водолазка, халат, бельё, конечно же, всё мокрое до нитки.
Что со мной? Я заболела? У меня температура, жар?
В бёдрах непонятный дискомфорт — всё зудит там, печёт, вибрирует. Я возбуждена… Серьёзно?
Больше всего на свете мне сейчас хочется запустить руку между ножек, развести складочки и поиграть с клитором.
Может я и девственница, но своё тело иногда изучаю.
Трогаю себя в душе, ласкаю… Готовлю свою маленькую дырочку ко встрече с мужчиной, достойным меня.
Девственница, девственницей, но инстинкты берут своё. Двадцать лет — оптимальный возраст, чтобы уже вовсю наслаждаться сексом. Так я и не против. Я в поисках того самого, идеального, вот и временю.