Наконец старик закрыл книгу и отложил очки в сторону.
– На сегодня хватит, – произнес он. – Не следует перенапрягать ум. Пойди отдохни.
Джулиус вышел из комнаты, посмеиваясь про себя. В свои пятнадцать он был высоким и стройным юношей, внешне поразительно напоминавшим Поля Леви: те же черты лица и тонкие губы, узкие бедра, длинные красивые руки. Однако плечи и грудь у него были широкие, как у Жана Блансара, голову он держал высоко и вел себя вызывающе уверенно, как дед.
Он немного постоял, вдыхая горячий воздух. Пахло амброй, пылью, пóтом араба, устроившего себе сиесту под стеной, а из окна прачки Нанетты доносился запах пропаренного белья – все это нравилось Джулиусу, было частью жизни. Он порылся в кармане в поисках сигареты и, оглянувшись на дом раввина – не видит ли кто, – с наслаждением глубоко затянулся. Еще в карманах нашлись лепесток бугенвиллеи и листок эвкалипта, которые он сорвал на днях в Мустафе. Они увяли и смялись, но аромат сохранили. Он куснул цветок, желая ощутить не только аромат, но и вкус, и пошел по улице, насвистывая песенку, – руки в карманах, в зубах сигарета. На углу улицы его должны были дожидаться приятели. А, вот и они: Марсель Гиберт, Пьер Фалько, веснушчатый сын цирюльника – сорвиголова Тото, метис Бору. Самый младший из всех, пятнадцатилетний Джулиус, был у них заводилой.
– Раньше улизнуть не получилось, – бросил он. – Пошли, времени нет.
Подъем в гору, откуда вдаль по бескрайнему простору уходила дорога на Константину[19], был долгим, да еще солнце палило нещадно.
Через два с небольшим часа предместья Алжира совсем скрылись из виду, и приятели очутились у небольшого леска, скрывавшего их от дороги.
– Ничего себе прогулочка! – шумно выдохнул Пьер. – Я уж думал, мы никогда не дойдем. Будем надеяться, что нам повезет.
– Если дело не выгорит, так хоть повеселимся. – Тото с усмешкой подмигнул Бору и прищелкнул пальцами.
– Когда это нам не везло? – спросил Джулиус. – Стал бы я вас сюда тащить, кабы не был уверен?
– Ладно, что делать-то будем? – спросил Марсель.
Он был самым старшим, и ему претило подчиняться тому, кто младше всех.
– Ты мне должен, дружище, – напомнил ему Джулиус. – Подсчитал должок?
Марсель покраснел, переминаясь с ноги на ногу.
– Может, подождешь до завтра? – пробормотал он. – Посмотрим, как сегодня дела пойдут.