«Вот тебе и подарочек! Завтра на пенсию и такому случиться», -думал шеф дорожной полиции, откинувшись на кресле, смотря в окно.
В двери появился заместитель
– Разрешите?
– Ты уже вошел.
Привыкает к кабинету. Ну это и понятно.
– Заключение готово?
– Готово, руль и тормоза в порядке, да и тормозного пути нет. Он намеренно увеличил скорость перед поворотом.
– Какая там высота?
– Там склон порядка 50 метров, машина все время переворачивалась.
Шеф задумался. Такое было первый раз за все время на его работе.
– Но парень был пристегнут ремнем безопасности? – спросил шеф.
– Да, – кивком подтверждая слова шефа, – В этом вся и странность. Он именно перед поворотом резко увеличил скорость, до этого ехал не превышая, камеры зафиксировали.
– Радио работало? – спросил шеф, после продолжительной паузы.
Зам улыбнулся про себя, в шефе проснулся сыщик.
– Нет, радио было выключено, он слушал свою музыку.
Заместитель видел, что загадка мучает шефа, все-таки, последний день на работе.
– Странный суицид, – продолжал помощник, – парень из хорошей семьи, один из лучших в университете, с девушками проблем не было, спортсмен. Никакого алкоголя и наркотиков. Семья в шоке, никто не может объяснить почему он это сделал.
– Теперь это только самому Богу известно, – заметил шеф.
Для доктора сегодня что-то изменилось. Он никогда не поддавался чувствам на работе, работал как машина. Этим он гордился, считая себя профессионалом экстра-класса. Но сейчас, почему -то мысль-игла давила в мозгу: «Я должен его вытащить оттуда, я должен его вытащить!»
– Разряд!
Тело в очередной раз подпрыгнуло. Ничего, никаких признаков.
– Сколько?, – в голосе доктора звучал металл.
– 250.
– Мало, давай 300.
– Разряд!
Опять ничего. Смерть упорно держала парня.
– Доктор, уже 11-ая минута, парень умер, – откуда-то издалека услышал доктор голос ассистента.
– К черту! Адреналин! Быстро!
Ожидание в преддверии чего-нибудь страшного – это, как пытка. Отец мать, младший брат, каждый остался со своими мыслями, сказать более нечего. Вопросы почему он это сделал или, что заставило его это сделать, перестали иметь значение.
«Господи, только чтобы остался живой», – просила мать.