Чай со Слоном. Третья чашка - страница 44

28. Что можете сказать насчет участия в различных конкурсах? Стоит ли этим заниматься или это лишь бесполезная потеря времени?

Конечно, стоит. Как минимум, это дает возможность развить писательский «скилл». Одно дело, когда вы сами себя оцениваете, порой не имея возможности преодолеть собственную субъективность, а другое – когда ваше творчество оценивают ваши коллеги по цеху, порой – гораздо более опытные и именитые. С другой стороны, нужно понимать, что конкурсы – это лишь веха в вашей творческой биографии, и со временем, если хотите развиваться, из них нужно вырастать и идти дальше.

29. Есть ли, по Вашему мнению, смысл в различных тренингах для писателей, мастер-классах от корифеев жанра?

Понятия не имею. Может и есть. Хотя, на мой взгляд, авторский стиль лучше вырабатывать самому.

30. Как Вы видите свое личное писательское будущее? Скажем так, какой вершины в писательстве планируете достичь?

Мне вполне хватит статуса «писатель-любитель». Скорее, я связываю свое будущее с историей, в том числе – с историей как наукой. Я вижу себя автором нескольких монографий.

31. Чего больше в писательском успехе: упорного труда или таланта?

Наверное, поровну. Я сторонник идеи, что при должном усердии можно добиться желаемого, какие бы плохие карты тебе не сдала жизнь на старте. «Моцарты» заслуживают восхищения и даже зависти, но мне всегда по-человечески были симпатичны «Сальери». Реальный Антонио Сальери, к слову, Моцарта не травил, и никаким завистливым бездарем не был. Придворный композитор австрийского императора – это вам не баран чихнул.

32. Какова, по-Вашему, формула удачной книги?

У каждого – своя. Я, как визуал, ценю яркость и детальность описаний. Очень люблю иронию и черный юмор, вообще весьма уважаю такой жанр (незаслуженно сегодня обойденный вниманием) как «плутовской роман». Если это есть в книге – меня она как минимум заинтересует. Еще, на мой взгляд, книга должна быть умной, но это уже вкусовщина. И еще книга не должна учить мерзостям. Это тоже субъективное, но я так считаю. Можно писать о низменном, о пороках, разврате, насилии и тому подобном – есть целые жанры для подобного творчества, в таком жанре работал, например, уже упомянутый Федор Михайлович Достоевский, который сам жил в трущобах на съемной квартире и видел это вот все каждый день. Но давайте вспомним, чем заканчиваются его романы? Грязь и кровь могут быть декорациями, порой – весьма натуралистичными, но они не должны быть самоцелью и моралью произведения. В конце концов, искусство – это попытка выйти за привычные рамки мира, сделать его чуть лучше. Кто-то, как тот же Бодлер, меняет его через страдание, кто-то, как Селинджер – через рефлексию, кто-то – через радость. Даже абсолютно деструктивный и беспросветный Паланик оставляет какую-то надежду в конце, понимаете? Книги имеют свойство менять своих читателей, но не должно быть так, чтобы, прочтя книгу, ты стал хуже как человек, чем был прежде.