– Как она считала, – повторил он за нотариусом. – Понятно, будем делить тарелки.
Но его слова про тарелки всё равно долетели до ушей Артёма Александровича, и тот весомо заметил:
– Хочу порадовать вас, молодой человек, по документам оценщиков, в этом доме даже тарелки стоят неплохих денег. Кузнецов, Гальнбек, даже пара вещиц с клеймом Карла Фаберже. Конечно, никаких уникальных находок сделано не было, но всё, собранное вашей бабушкой, стоит неплохих денег. Целиковых сервизов того же Кузнецова у неё нет, но порой и одна, две тарелки являются приятной находкой. Приятной для родственников.
– Это всё можно будет продать?
– С лёгкостью. Коллекционеры в очередь встанут. Но Клавдия Поликарповна отлично знала цену своим вещам, и поэтому сделала подробную опись, и она всё разделила между вами… между родственниками, как посчитала нужным. Всё, что не поделено, останется в этом доме.
Геннадий Робертович переглянулся с женой, после чего кинул многозначительный взгляд на тяжёлые бронзовые часы, что стояли у стены, и поторопил:
– Тогда давайте начнём. Нам ещё обратно по пробкам возвращаться.
Арсений снова усмехнулся и поинтересовался:
– Что, даже чаю не попьёте, дядя Гена?
Мария Степановна вместе со свекровью Юли одновременно развернулись и просверлили любимого мальчика ещё парочкой предостерегающих взглядов. А Юля незаметно толкнула мужа локтем в бок.
Следующие минут сорок прошли в волнении родственников под заунывный аккомпанемент голоса нотариуса, который по списку оглашал, кому достаётся какая тарелка, ложка, ваза или картина. А помощник Артёма Александровича, молодой человек со скучным лицом, выдавал людям положенное. Всё происходящее выглядело до безумия странно и как-то неправильно. Родственники сидели молча, с каменными лицами и разглядывали то, что получили на память о любимой бабушке. Чей-то голос в какой-то момент довольно отчётливо произнёс:
– Сумасшедшая старуха.
И только Николай Васильевич сидел с прямой спиной и всё ещё ждал самого большого куска пирога, хотя незадолго до этого ему в дар передали коллекцию картин в потёртых рамах, и, после озвученной суммы их примерной оценки, такому подарку можно было бы всерьёз порадоваться. Юля бы на месте свекра точно бы порадовалась, а тот сидел напряжённый, с каменным лицом и заметно переживал.