– Отец тебе что-нибудь сказал? – осторожно поинтересовалась она у мужа.
Арсений недовольно выдохнул, видимо, она мешала ему сосредоточиться своими вопросами.
– Сказал, что бабка его и с того света достала, – проговорил он, скорее даже проворчал, и следом махнул на Юлю рукой, прося ему не мешать.
Она мешать больше не стала, сползла на кровати вниз, легла и вздохнула. А подумала почему-то о бабе Клаве. Со дня её смерти прошло полгода, но поверить до сих пор было трудно. Казалось, что она всё ещё в своём доме, бродит по нему, как хранитель великих сокровищ, проверяет надёжность замков на кованых сундуках, и раздумывает, кого одарить наследством Тетериных, а кого оставить с носом. И непременно посмеивается, думая, как сейчас мучается и негодует Николай Васильевич.
Не стоило Клавдию Поликарповну к ночи поминать, вот она Юле и приснилась. Довольная, улыбающаяся и совсем не старая, не смотря на все свои морщины. Баба Клава пила чай из фарфоровой чашки с розочками, сидя у себя на кухне, и на Юлю хитро посматривала. И когда начала смеяться, Юле даже во сне вдруг стало жутко, она вдруг осознала, что весёлой старушки на кухне быть не должно, а баба Клава тем временем воздела руку вверх, устремила палец в потолок и сообщила:
– Всё по справедливости. Всем по заслугам.
И исчезла. Как облачко или пар от горячего чая. А Юля осталась на кухне старого дома одна, оглядываясь в растерянности. Потом глаза открыла, поняла, что это был лишь сон, и вздохнула с облегчением. В доме было тихо, за окном пели птицы, Юля перевела взгляд на часы, потом на спящего крепким сном мужа. Сеня никогда не просыпался раньше девяти утра. Для него и девять утра – это раннее-раннее утро. А вот Юля могла вскочить в шесть, и чувствовать себя при этом бодрой и готовой к подвигам. Вот и сегодня, под впечатлением о диковинном сне, она ещё немного полежала, прижимаясь к спине мужа, говоря себе, что это показатель их нежных отношений, затем поцеловала Сеню в голое плечо и осторожно выбралась из постели. На часах начало седьмого.
– Ты что так рано поднялась? – поинтересовалась у неё свекровь, застав Юлю через полчаса у плиты. Та пекла блины, причём торопилась.
– В город поеду, – сообщила она Алевтине Ивановне. – Надо родителей навестить. Сейчас завтрак доготовлю, как раз успею на автобус.