Ребёнок долго смотрел себе под ноги, не решаясь доверится мне, потом медленно протянул маленькую грязную ладошку. Она была горячей, сухой и такой крохотной, что утонула в моей руке.
— Ты с чем любишь чай с молоком и сахаром? А пироги с мясом? Или лучше жаркое? — продолжила говорить с ребёнком, интуитивно считая, что ему так будет не слишком страшно.
Но зайдя в шумный зал от громких криков, хохота и визга, даже я испуганно вздрогнула, что уж говорить о ребёнке, который вдруг прижался к моей ноге и тут же отпрянул.
— Не бойся, мы быстро на кухне с тобой укроемся, там Луис, он грозный, но добрый, — проговаривала, пока пересекали зал, пропахший дымом, едой, кислятиной и застарелым потом, пытаясь заглушить ужасные звуки.
— Айрис! Ты долго и чем так прогневила Берту, она злая как бешеный пёс! — рявкнул в своей обычной манере Луис, напугав кроху.
— Не кричи и дай чаю, ещё жаркое и пирог, — шикнула на мужчину, кивнув в сторону ребёнка, — с утра не ел.
— Хм… а Берта знает?
— Сказала, вычтет из моего жалования, — хмыкнула, усаживая сжавшего в комок малыша на табурет, подальше от жара очага, поближе к столу с печёным мясом и пирогами.
— Ты же копила, — напомнил Луис, подавая большую кружку с чаем, — хотела в столицу отправиться.
— Ну…
— Айрис! Тебя Берта зовёт, говорит, чтобы шла в комнаты, — не дала мне закончить Ганна, работающая в трактире и уборщицей, и прачкой, и на кухне Луису помогала, когда прошлая я в зале, видно, клиентов развлекала.
— Луис, после поговорим, — отмахнулась от ставшего вдруг заботливым дядюшкой, мужчины, накладывая жаркое в чашку, прихватила кусок пирога с мясом и яблоками, поставила на поднос, позвала ребёнка, — пойдём ко мне в комнату.
Кроха оказалась смышлёным малым, взяв обеими ручками большую кружку, она медленными шажками, чтобы не пролить чай, отправилась за мной.
— Поешь и отдыхай, — проговорила, пододвигая табурет к кровати, на который поставила поднос с едой, — сейчас ведёрко принесу, чтобы в туалет не бегал через зал. Я тебя закрою, не испугаешься?
Малыш едва заметно покачал головой, так и не взглянув на меня.
— Тогда я пошла, отдыхай, — медленно поднесла руку к голове малыша, чтобы пригладить взъерошенные волосы, но не решилась, вдруг испугается, — я буду заглядывать к тебе, а пока мне нужно работать.