– Привет, – только и сказала в смятении Аня, пялясь на лилово-серый синяк под его левым глазом.
– Привет, – обывательски вторил он ей. Брат вынужденно растянул губы в подобии улыбки, избегая встречаться взглядом. – Я занесу. Ого! Черт, чем ты его нагрузила? – комментировал с придыханием, поднимая ее багаж с подарками и одеждой.
Аня осмотрелась:
– Сад исчез.
– Угу. Иногда бабушка перегибает с порядком, а отец молча пилит. Ты еще огород не видела. Яблонь больше нет.
– Где Тай?
Брат отвернулся, а затем потупил взгляд.
– Умер. – Он невольно покосился на разбросанные котами контейнеры, стесненно вздохнул. – Опухоли на животе. Не выдержал наркоз.
Тишь пустого двора обступила сыростью. Аня кивнула, сникая, переосмысливая все, что слышала от брата о Тае – палевом дворняге-приблудыше, которого они с боем вылечили от пироплазмоза>1. Вкусности для Бродяги куплены запоздало. Витя даже не обмолвился, что пес болел.
Входная дверь зияла обезличенным приглашением. По веранде проплыла сутулая фигура брата. Аня оглянулась на глухую стену соседнего дома, на летнюю кухню под кривым орехом, на покосившийся сарайчик для кролей. Всё показалось ей ветхим, полузабытым. Стиснув зубы, она отдернула взгляд от пустой будки и настырно вошла в дом.
В ее отсутствие обстановка мало изменилась. Три года пролетело, а она словно вышла из дома вчера. Старые обои в любимых бабушкой васильках, коричневые панели мебели. Двухрядный гарнитур, зеленеющий летом. Коврики в полоску, плед на угловом диване, карлики-табуретки в вышитых подушках и кружевные шторы на высоких окнах. В зале громко работал телевизор. Витя поставил чемодан у дивана, и Аня замерла одна на кухне, не решаясь идти дальше. Из крана над раковиной капала вода. На столе белела тарелка с недоеденным бутербродом.
И всё же изменения угадывались. Из комнаты напрочь стерли присутствие тети Дины. Сняли ее картину с летним лесом. Убрали плетеное кресло из угла, глиняный сервиз – с открытой полки гарнитура. Исключили напоминания. Но Ане мерещился ее голос, ее шаги по скрипучим половицам и запах ромашкового шампуня. Она прижалась спиной к стене, потерянно вглядываясь в зал.
Телевизор смолк. Послышались громкие объяснения.
– Кто? – удивлялась бабушка. – Кто, говоришь?
– Аня. Аня приехала.
– Аня?
– Она уже на кухне.