Мы двигались по центральным улицам, а из багажника слышался
глухой стук — это Ладыжин. Очнулся и ломился. Лина бросила косой
взгляд, приподняла бровь:
— Кажется, полковник в ярости.
— Пускай покричит, — хмыкнул я. — Ему полезно.
Мой путь лежал к градоначальству. Там можно было его выпустить.
Подъехав к знакомому зданию, на этот раз я припарковался в зоне
видимости камер видеонаблюдения.
Вырубил мотор, вышел, просканировал «глазом миров» багажник:
Ладыжин по-прежнему был связан, но судорожно ёрзал. Открыл
крышку:
— Чего тебе, пёс?
Он приподнял голову, с ненавистью глядя в мою сторону:
— Да ты хам… Ты хоть понимаешь, на кого…
— Спокойно, полковник, — перебил я. Схватил его за воротник,
вытащил наружу и поставил на ноги. Он еле удержался, чтобы не
рухнуть, взъерошенный, лицо с кровоподтёками, в глазах горела
ярость. — Ты работал здесь, — я указал на здание Градоначальства. —
А теперь катаешься в багажнике. Смирись.
Он хотел что-то сказать, но поймал мой холодный взгляд. Двое
полицейских, что остановили нас пару часов назад вытащили
мобильники и начали снимать. Прекрасно.
— Скотина, — прошипел он, — ты не представляешь, какие силы
стоят за мной.
— Я оказался умнее и хитрее, — сказал я ровно. — И если это
будет слишком долго до тебя доходить, то нам придётся ещё долго
кататься с тобой в багажнике. Видишь камеры, мобильники, народ? —
кивнул я на окружающее. — Уж поверь, когда эта запись пойдёт гулять
по всем каналам, в Империи решат, что Гончая не так уж непобедима.
Твоя репутация окончательно и бесповоротно растоптана.
— Ты… — Ладыжин издал звериный рык. Надо же, всё ещё брыкается.
Он попытался резко ударить меня плечом в живот. Я с лёгкостью отбил
удар, ухватил за колено и повалил обратно в багажник
— Тише, тише, — захлопнул я крышку. — Полежи ещё, подумай.
Больше ты не гроза магов. Всего лишь человек.
Гул в толпе, кто-то свистел, кто-то смеялся. Мне было всё равно,
я лишь почувствовал нотки удовлетворения: пусть всякий видит, что
полковник-охотник не такой крутой.
— Поехали, — сказал я Лине, которая наблюдала в зеркало заднего
вида за сценой с кривой усмешкой.
Мы отъехали от Градоначальства и вскоре снова услышали яростные
удары из багажника, которые слабели с каждым ударом. Видимо,
полковник осознавал, что бессилен. В то же время я ощутил шорох
сзади, где лежал Давид. Он начал шевелиться, издавая стон, давая
понять, что приходит в себя.