. Причём умудрился сделать это, не потеряв лица – под предлогом оскорблённой гордости. Разница состояла в том, что на этот раз вопрос был задан в присутствии обеих заинтересованных сторон, а также всего состава танцевальной студии. Выбор момента не оставлял сомнений: зная репутацию Тамаза, который к своим тридцати двум годам всё ещё оставался холостяком, можно было предположить, что он, как обычно, отшутится. Это было в порядке вещей при обычных дружеских подначках, но в данных обстоятельствах должно было дать понять Марго, а заодно и всем присутствующим, что не следует обольщаться и эти отношения для него не более чем эпизод.
Однако Тамаз не подкачал. Задумавшись не более чем на пару секунд, он коротко ответил:
– Правда… И мы хотим много детей, – добавил этот негодник, лукаво подмигнув ей через весь зал.
Марго почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Что ж, она имела полное право на стыдливый румянец. А счёт между тем опять увеличился в их с Тамазом пользу: можно сказать, что Сомова забила в собственные ворота.
«Вероятно, следующее, что они будут обсуждать – это срок моей беременности!» – решила Марго. Она, кажется, была единственной, кто не поверил словам Тамаза. Он, конечно, прекрасный человек и настоящий друг. Но, во-первых, скорее всего, останется верен национальным традициям и женится на честной девушке, которую одобрит его семья. А во-вторых, зачем ему это? «Ведь я даже не люблю его!» – подумала Марго, но в следующую минуту вспомнила его объятия и прижала ладони к запылавшим щекам. Нет, в самом деле, не мог же он сказать это серьёзно! Для неё это означало бы выйти замуж только ради того, чтобы насолить Слишком Молодому, и он не может этого не понимать. Хотя с него станется! «Я не могу с ним так поступить», – решила она и дала себе обещание не поднимать эту тему в разговоре с Тамазом.
Однако он сам заговорил об этом. Они уже подходили к её дому, когда он спросил:
– Ну и что ты думаешь насчёт нашей свадьбы?
– Господи, Тамаз, ты это серьёзно?!
– Разумеется. – И так как она уже набрала в грудь воздуха, остановился и развернул её к себе лицом. – Молчи! Я знаю заранее всё, что ты можешь сказать. Исправь меня, если я ошибаюсь. Я ужасный бабник, не пропускаю ни одной юбки, и меня только могила исправит – это раз. И ты думаешь, что никогда не сможешь меня полюбить – это два. Я ничего не забыл?