Но по сути все эти звонкие фразы чем дальше, тем больше отдавали фарисейством, так как общество победившего социализма, казавшееся таким монолитным в первое послевоенное десятилетие, стремительно становилось классовым. И ложь, религия рабов и хозяев>19, вернула себе утраченные было позиции: в этом обществе равенства дети партийной элиты учились в лучших школах, жили в лучших домах, лучше одевались и питались и имели гарантированно лучшие карьерные перспективы, чем все остальные советские дети – хотя произносили всё те же клятвы и лозунги и штудировали те же труды основоположников марксизма-ленинизма.
Повторив судьбу многих благих намерений, коммунизм таки наступил – но не для всех. Костины родители шли к нему так долго, что и верить-то в него перестали: всеобщее благоденствие стало своего рода идеей о рае, куда никто не надеялся попасть при жизни. В то время как семья Риты уже теперь жила при коммунизме, где, как хорошо было известно даже советскому двоечнику, от каждого по способностям – каждому по потребностям. Если она и задумывалась о том, что подавляющее большинство её соотечественников живёт иначе, то считала это чем-то естественным – результатом их собственного выбора или неспособности добиваться своего.
Они продолжали видеться и, когда появлялась такая возможность, тайком предаваться плотским утехам, не слишком задумываясь о будущем, пока будущее само не напомнило им о себе.
В одно из воскресений, придя к условленному месту, Костя нашёл Риту бледной, с тёмными кругами вокруг глаз. Сами глаза выражали растерянность и вопрос.
– Что с тобой? Что-нибудь случилось? – спросил он, целуя её. – Выглядишь ты неважно…
– Я беременна, – сообщила Рита, продолжая безотрывно смотреть ему в глаза.
– Что ж… Замечательно, – проговорил он, чувствуя, как кровь приливает к лицу. – В таком случае нам следует пожениться. Как думаешь? – он улыбнулся, презирая себя за то, что улыбка, он это чувствовал, вышла жалкой и вымученной.
– Ты не обязан. Я могу… – начала было она.
– Не говори глупостей. Я всё равно собирался на тебе жениться, когда окончу академию. Просто сделаю это немного раньше. – Он притянул её к себе и почувствовал, как расслабились её напряжённые плечи и вздох облегчения окатил его шею горячей волной. Она была сейчас такой ранимой и хрупкой. Он подумал о том, что ей пришлось пережить, пока она ждала этого свидания и его ответа, и у него защипало в глазах.