Когда Ноа проснулся, его жилище выглядело в значительной степени менее нарядным. Куда-то подевалась гора мишуры, а из гирлянд осталась только одна, с огоньками и рождественскими чулками на каминной полке. Но дом от этого только выиграл.
Ноа обнаружил Аву в гостиной, с ног до головы увешанную новогодним дождиком. Она снимала игрушки с елки и что-то бормотала под нос, время от времени покачивая головой в такт музыке, которая была слышна только ей одной. Эта сценка была настолько домашней, что он немного растерялся.
Его не интересовали такие вещи, как домашний уют. Когда-то он верил, что у него был дом и что его родители любили друг друга. Но после смерти матери в жизни отца появились другие женщины. Они никогда не задерживались надолго и всегда покидали его с каким-то печальным выражением лица.
С тем же выражением отец однажды признался Ноа, что его мать изменяла ему.
А потом ко всему случилась драма в личной жизни самого Ноа, так что идея семьи давным-давно потеряла для него смысл.
Тогда почему сейчас он смотрит на Аву и думает о вещах, которых избегал на протяжении очень долгого времени? Ведь они встретились только вчера, после семи лет разлуки.
Но как насчет восемнадцати лет, которые были до того? И как насчет того поцелуя?
По его спине пробежал холодок. Вчера вечером Ава намекнула, что не хочет заводить разговор на эту тему. И он не осуждал ее. Просто ему показалось, что она не против поговорить о том, что случилось семь лет назад.
Но нет. Кажется, они собирались делать вид, что ничего такого не было.
Ноа еще немного помедлил, чтобы успокоиться и взять себя в руки, а потом вошел в гостиную.
– Миссис Клаус? – наигранно улыбнулся он. – Это вы?
– Да, мой маленький эльф, это я.
Ее глаза поблескивали, когда она повернулась к нему, и на него тут же нахлынули воспоминания, которые он только что пытался прогнать…
– Джейден вечно опаздывает.
– Они с Моникой где-нибудь целуются.
– Обязательно говорить об этом? – скривилась Ава. – Я абсолютно счастлива, представляя его монахом.
– Только он не монах, – фыркнул Ноа.
– Прекрати.
– Ава, ты уже взрослая, – ухмыльнулся он. – Почти.
– Мне восемнадцать.
– Я ж говорю – почти взрослая.
– То, что я не хочу обсуждать личную жизнь брата, не значит, что я маленькая, – буркнула она.
– Тебе восемнадцать, – настойчиво повторил Ноа.