–Спасибо, малыш.– Вера едва не плакала от умиления. – Хочешь, я тебе расскажу про маму Бога?
Даня радостно закивал и Вера начала свой рассказ:
– Понимаешь, Бог он как бы один, но в трех лицах. Как солнышко – желтый круг, лучи света и тепло, круг – это Бог Отец, свет который от него исходит – это Сын, а тепло, которое мы чувствуем, но не видим это как Святой Дух. И Бог очень любит людей, но люди про него забыли и плохо себя вели, поэтому он решил отправить к ним своего Сына, чтобы он рассказал, как нужно себя вести. И чтобы попасть в мир людей, Сын Бога должен был родиться как человек, а для этого ему нужна была мама. И Бог выбрал Марию, потому что она была доброй и честной девушкой. К ней пришел ангел и сказал, что она может стать мамой для Бога, и она очень обрадовалась. Все понятно?
Даня снова закивал, а Вера заметила, что и Антон внимательно её слушал.
– Похоже, ты тоже этого не знал?
– Похоже, ты сама это недавно узнала? Дети нас учат больше, чем мы их.
Глава 5.
К утренней воскресной службе неспешно собирались прихожане, хаотично перемещаясь от иконы к иконе, они зажигали свечи, наполняя храм теплом и светом. В очередь на Исповедь уже выстроилась вереница незнакомых между собой людей, нервно мнущих в руках плотно исписанные листы бумаги, свои малые автобиографии, самые честные и предназначенные только одному читателю.
– А почему тётя плачет? – Даня тянул Веру за рукав, привлекая к себе внимание.
– Ей грустно, она грехи свои батюшке рассказывала.
– А зачем их рассказывать?
– Чтобы боженька простил и чтобы больше так не делать.
– А ты тоже рассказываешь?
– Я? – Вера задумалась, последний раз она исповедовалась в детстве, тогда мама ей сказала, что нужно говорить, и она гордо объявила батюшке: «маму не слушаюсь и не ем суп!». С тех пор маму она по-прежнему не слушалась, да и супы тоже так и не полюбила.
– Нет, я не рассказываю.
– У тебя нет грехов?
– У всех что-нибудь да есть.
–Хм… Тогда надо рассказать! – Даня выжидающе смотрел на Веру, Антон притворялся спящим, отвечать на неудобные вопросы о грехах ему явно не хотелось.
«Устами младенца…» – подумала Вера и встала в конец очереди, без заготовленного текста, совершенно не зная, о чем говорить.
– Я, в общем, не исповедовалась почти двадцать лет. – Вера пыталась подавить волнение, старенький священник смотрел на нее и кивал, слова никак не шли. – Ну, маму не слушалась. А ведь она мне говорила…