– Как у тебя это получается? – спросил Клаас.
– Без малейшего понятия.
– В любом случае, мы же работать сюда пришли, а не строить девицам глазки, – ответил мужчина.
– Ты сейчас серьезно? Нам не по пятнадцать лет, а это не школьный проект! Причем, когда ты собираешься искать себе девушку?
Клаас отвернулся, решив начать работу.
Но это было достаточно сложно, потому что если в общении с Маркусом девушки смеялись вместе с ним, то проходя мимо Клааса, они смеялись над ним. Из-за этого он чувствовал себя настолько ущербным, что ему было сложно взяться за расчеты. В такие моменты ему не хватало затычек для ушей, но он боялся, что именно когда он вставит их в уши, его позовет начальник отдела из-за очередной ошибки в работе.
Зачем в их отделе вообще столько девушек? Клаасу вообще казалось, что присутствуют они здесь только чтобы было кому пить кофе и отвечать на обольщения Маркуса.
Пододвинув к себе ближе стакан кофе в бумажном стаканчике, калькулятор, белый лист, на котором собирался заняться расчетами, и зажав в руках карандаш, он пытался не слышать всего, что происходит вокруг и стал делать свою работу. Словно на зло, в этот момент к нему обратился Маркус.
– Знаешь, я заметил, что вон та девушка, что стоит сейчас возле кофе автомата, – говорил он.
– Где бы ей еще стоять, – пробубнил себе под нос Клаас.
– Постоянно заинтересованно на тебя поглядывает, может стоит перестать прятаться за монитором, чтоб ей было лучше тебя видно. Я даже уже не помню, как ее зовут. Чем она вообще занимается в нашем отделе?
Клаас в ответ лишь тяжело вздохнул и пододвинул монитор слегка так, что его за ним было полностью не видно.
В ответ на это Маркус беззвучно рассмеялся.
Рабочий день длился девять часов. И все эти часы Клаас силой заставлял себя возвращаться к цифрам снова и снова. Маркус рядом тоже что-то считал, но как казалось Клаасу – длину юбок мимо прошедших дам.
А когда рабочий день был официально закончен, Клаас бежал впереди всех к выходу.
– Не торопись ты так, – говорил ему Маркус, – подожди меня!
– Давай быстрее, Маркус.
Вместе они вышли из здания, и Клаас уже трепетал от мысли, что он придет домой, пожарить себе яичницу, выпьет немного пива и ляжет спать. Поэтому, когда щелкнул дверной замок, и Клаас перешагнул порог, радость его была неимоверной. Дом был его крепостью, местом, где не было усмешек за спиной, цифр расчетов и Маркуса.