– Я, – не стал отпираться. – Пообщаемся?
– Я ничего вам не скажу.
– Не будьте так категоричны, пока не начались пытки, –
максимально спокойно и вежливо вещал я учительским тонов. – Я,
вообще, считаю их ужасным атавизмом, мне кажется, можно переступить
это ненужное действие, и вы мне просто все расскажете. Все в
выигрыше.
Она так и стояла ничего не ответив.
– Что ж, – я поджал губы. – Тогда нырнем в средневековье, –
пожал я плечами, закатывая столик с пыточными инструментами и
большой «икс» на колёсиках, чтобы фиксировать жертву.
– Стойте, – сказала она. – Я ничего особо не знаю, в этом нет
смысла. Девушка попятилась к стене.
Я достал телефон и набрал её отцу.
– Добрый день, Сигура-сан. У нас небольшое недопонимание с вашей
дочерью. Хочу с ней поговорить, а она запирается, как решать будем.
Есть два варианта, классический, где мы вырвем ответы силой и
современный, где вы просто прикажете ей выдать всё, что она знает.
Уж слово главы клана, тем более родного отца она выполнит, я
полагаю.
Я смотрел на её расширившиеся глаза и протянул трубку.
– Да, – ответила она. – Да. Всё хорошо. Не переживай. Кормят.
Кровать удобная. Книги есть. Хорошо. Я все скажу.
Я забрал телефон и отключился.
– Вот видите, госпожа Сигура. Можно же даже в клановой войне
вести себя цивилизованно.
Я отвернулся, чтобы выкатить столик, но в этот момент, она
схватила скальпель и ударила. Я перехватил руку, отвел в сторону и
сжал до боли, призывая выпустить инструмент. Оружие со звоном
упало. Девушка отшагнула, держась за пульсирующую болью руку.
– А теперь поднимите, – все так же безупречно вежливо попросил
я. Какое-то время она стояла, злобно глядя на меня, но потом все же
нагнулась и подрагивающими руками положила скальпель на поднос. –
Благоразумие вам к лицу.
Я выкатил столик и закрылся в камере.
– Итак, расскажите мне о себе.
***
Я долго с ней разговаривал, выясняя больше личные детали, чем
какие-то сведения. Все-таки психологический портрет противников
может оказаться даже важнее. Впрочем и информацией тоже
разжился.
Понятно, что сейчас Сигура исправят все известное Косуми,
поэтому банальностей я и не спрашивал.
А вот с пленниками Хонов так легко не вышло. Суми Хон была
сговорчивая девушка, а юнец выказывал всяческое презрение, которое
выветрилось сразу, как он переехал в камеру со более спартанскими
условиями. А затем я ему еще в морду дал, чтобы следил за словами.
Плен пленом, но вести себя надо нормально. Потом уже общение
заладилось.