Я всё равно немного промахнулась — стукнулась головой о низкий дверной проём. Двери у бабушки были такие же старые, как сам дом, потому косяки были довольно низкие.
Чертыхнулась, хватаясь за макушку, которую чуть себе не снесла, а Илья недовольно буркнул:
— Дай посмотрю.
— Я в порядке! — процедила, стараясь не обращать внимания на боль, и отстранилась.
— Иди сюда и не спорь!
Он всё-таки сжал мне голову ладонями и наклонил вперёд. Как же всё это унизительно… Мне словно пять лет!
— Боже, и в кого ты такой командир? Ну, и как там? Сквозная дыра? Мозги на месте? — попыталась его задеть насмешливым тоном, но из-за горящей от удара макушки, получилось на троечку с минусом.
— Сдаётся мне, они в твоей голове давно иссохли за ненадобностью, — парировал он. — Я же сказал, позвать меня!
— Ну, знаешь ли, до двери я дойти могу и без сиделки.
— Ладно пошли, — он помог мне надеть сандалии. — И дай мне уже руку, пока не убилась.
Вышли во двор мы в молчании. Надо же, макушка горит и пульсирует у меня, а раздражается при этом мистер «первоклассная сиделка».
— Бабушка — это единственная твоя родственница? — внезапно спросил Илья.
— Нет. Есть ещё тётя и её муж.
— Ты ведь жила с тёткой до аварии?
— Да.
— Тогда почему ты сейчас здесь? С бабушкой, которая даже с постели периодически встать не может? А тебе самой помощь нужна…
— Тётя решила, что здесь мне будет удобнее.
— Хм… ну и как? Удобнее? — вот сейчас я уловила в его словах сарказм.
— Не жалуюсь, — цежу сквозь зубы.
— Я заметил. Хотя надо бы, — вздохнул Илья, продолжая вести меня за собой. — И где же пропадает тётя?
— Она работает. Плюс на ней теперь всё хозяйство.
Я инстинктивно пыталась оправдать родственницу. Но отнюдь не из-за своей любви к ней, нет. Мне просто было до боли обидно и стыдно признавать, что я оказалась никому не нужна. Раньше меня не сильно это задевало, потому что я сама могла о себе позаботиться, но сейчас все мои чувства и переживания обострились до максимума.
— Сколько тебе лет, Вероника? — продолжал допрос мажорчик, его голос звучал задумчиво и прохладно.
— Девятнадцать, а что?
— Учишься где-то?
— Д-да…
— Получается, сессию ты закрыть не успела?
— Закрыла ещё до её начала! У меня автомат.
— Ого! Значит, ты у нас — юное дарование.
— Ты говоришь, как старый пердун! Сколько тебе лет?
— Двадцать три, — хохотнул он. — Так что с пердуном ты погорячилась.