Очнулся он уже на носилках. Встал, вытер кровь, заливавшую глаза, приложил тампон и пошёл к соседней машине. Фельдшер было попытался удержать его, но через пару минут Санькин голос опять звучал в эфире. Он требовал ускорить выход на господствующие высоты.
Четверо суток шли бои под Каджаки-Суфла. Противнику не удалось не то, что разгромить колонну, но даже нанести сколько-нибудь ощутимый урон. И самое главное – погибших не было совсем.
Про то, что в Союзе наступил Новый год, они с Игорем вспомнят, когда тому в начале феврале придёт письмо из дома.
***
Марина приехала на зимние каникулы домой, понимая, что родители сходят с ума от беспокойства за Игоря. Где он? Что с ним? Слухи – самые страшные – распространялись молниеносно. То из одного, то из другого района приходили печальные подробности похорон совсем молодых мальчишек. Убивал запрет на вскрытие цинковых гробов – матерям казалось, что, если не разрешают увидеть в последний раз родное лицо, то какую же муку выдержал их ребёнок перед смертью. Иногда думалось, что там вообще не их сын: ну не может он, такой юный и полный жизни, умереть.
Марина была благодарна Татьяне, подруге Игоря, за то, что она не оставляла её родителей. Они рассматривали фото, ища среди них самую свежую. И всё-таки нашли одну. На ней они с другом были в гражданской одежде – видимо, в увольнении – и ели мороженое. Да до того беспечно улыбались, как будто не было у них впереди никаких испытаний. Может быть, они о них знали, а может, и не догадывались вовсе.
В этот самый момент, когда с круглого стола зала, засыпанного фотографиями, девушки выхватывали то один, то другой снимок, вспоминая связанные с ним истории, в дверь позвонили. Марина побежала открывать – на пороге стояла Алёнка.
Летом Марина уехала в другой город, не попрощавшись с ней. Она тогда сердилась на брата, который увёз её к бабушке в деревню, тогда как Алёнка могла запросто влюбить в себя его друга. Но сейчас об этом забылось. Она помогла подружке раздеться, подула на пушистую шапку из чернобурки, прежде чем положить её на полку, разгладила воротник пальто – какой красивый… А Алёнка засмущалась, чувствуя себя виноватой из-за того, что у Марины нет такого.
– Ой, ты поправилась! – воскликнула девушка, а её мать, подошедшая к двери, осуждающе взглянула на неё.